Смерть на рыбалке

– Это правда, Шурочка? Ты меня не обманываешь?

– Правда! – заревела Саша. – Это маньяк какой-то… Я чудом вырвалась.

– Какой номер квартиры? – спросил Борис грозно.

– Откуда же я знаю, – сказала Саша.

– Это его окно?

– Да. Ой, вон он, Боря! – Саша увидела выпрыгнувшего из окна Хилого и боязливо вжалась в кресло.

– Ну, все. – Борис стиснул кулачищи. – Этот… доживает последние минуты.

– Он здоровый, очень…

– Ничего, здоровее видали.

Хилый, осматриваясь, перешел дорогу, постоял немного около «Фольксвагена», не видя пассажиров сквозь тонированные стекла, и направился к телефонной будке. Опустив жетон, он начал набирать номер и тут почувствовал, как чьи-то крепкие руки обхватили его голову и резко дернули вверх и назад. Последнее, что слышал Хилый, был жуткий хруст в его собственной шее.

* * *

– Так, что это вы здесь делаете? – Два милиционера, зашедшие за палатки, подозрительно смотрели на рассевшихся на ящиках рыбаков. На одном из рыболовных ящиков была постелена газета, на ней – пластмассовые стаканчики, пара открытых бутылок пива, соленые огурцы, тонко порезанное сало, колбаса, хлеб. Рыбаков было человек десять, и все они, обращаясь к милиционерам, наперебой загалдели:

– Ребята, все нормально. У нас сегодня соревнования были, вот первое место решили немного отпраздновать. Все культурно, мы не шумим, не ругаемся… Мы вообще через пять минут расходимся…

В милиции иногда тоже попадаются люди с пониманием.

– Чемпионов поздравляем. Но предупреждаем, чтобы никакого базара и чтобы через десять минут разошлись! – сказали служаки и оставили рыбаков в покое.

– А я уж думала, нас всех арестуют, – шепнула Марина Геше. Она сидела между ним и Кылей, держа в руках пакет с томатным соком и бутерброд с копченой колбасой, по поводу которого у нее с Гешей вот уже как с полчаса велась борьба. Видя, что он почти не закусывает, Марина подсовывала ему бутерброд. Геша брал его, долго держал в руках, потом возвращал.

– К нам местные менты привыкли…

– Постоянно здесь пьете?

– Не пьем, а отмечаем, – вмешался Кыля и тут же закричал: – Эй, Игорь Иванович, ты будешь за свою победу наливать или нет?

– Уже наливаю, – с готовностью сказал сегодняшний чемпион, доставая из ящика очередную бутылку.

– Так, по последней и расходимся, – сказал Лещевский, – а то мусорки вернуться могут.

– Геш, может, не будешь больше пить, а? – попросила Марина.

– Чуть-чуть, ладно?

– Тогда на бутерброд, закуси…

В метро Гешу развезло. Голову в вертикальном положении удерживать было сложно, глаза закрывались сами собой. Недолго этому посопротивлявшись, он уснул на Маринином плече, забыв, что обещал довезти девушку до дома.

Получилась так, что ей пришлось провожать его. На Белорусской Марина вывела Гешу из метро, довела до остановки троллейбуса, и только там в голове у него более-менее прояснилось. Геша стал благодарить Марину, целовать ей руки и даже в губы поцеловал. А она внезапно ответила на поцелуй, и он, коснувшись ее мягкого язычка, почти протрезвел.

Подошел троллейбус. Марина хотела ехать с ним, чтобы проводить до дома, но он не мог допустить со своей стороны такую наглость и в троллейбус ее не пустил, чем, кажется, девушку обидел.

Уже подходя к дому, Геша вспомнил, что там его вполне может дожидаться вчерашняя гостья. Однако Саши в квартире не оказалось. Зато на полу в коридоре валялся чужой коловорот, в комнате было все перевернуто, а температура из-за открытого окна соответствовала уличной.

– Ну, Сашенция, свинюшка, позвони еще! – только и сказал он, после чего закрыл окно, наспех разулся и завалился спать.

* * *

Саша позвонила ни свет ни заря.

– Ты, живой, Палач? – спросила она как-то напряженно и, похоже, испуганно.

– Живой, – проворчал он и собрался высказать свое возмущение, но ее «Слава богу!» остановило не успевший начаться поток упреков.

– Меня вчера твои дружки-бандиты чуть не прихлопнули, – заговорила она быстро. – Ты меня подставляешь, а сам на рыбалку уезжаешь… Ну, что молчишь?

– Сашенция, не дури. – Геша взялся за голову, начавшую раскалываться от боли. – Оставила в квартире бардак, так нечего выдумывать.

– Я бардак оставила?! – возмутилась Саша. – Да я еле ноги унесла, в окно выпрыгнула! В машину села, а меня там дорогой муженек поджидает, представляешь?

– Ничего не понимаю, – сказал Геша. – Зачем в окно выпрыгнула?

– А затем, чтоб не трахнули меня, понял?

– Нет.

– Ладно, не понял, значит, и не поймешь. Где там моя сумочка?

– Подожди, посмотрю… – Он отложил трубку, походил по комнате в поисках сумочки, не нашел. Когда снова приложил трубку к уху, услышал короткий гудок. «Наверное, муж подошел, – подумал Геша. С Сашей у них был уговор: чтобы, не нарваться на ее не в меру ревнивого мужа, он ей никогда не звонит. – Ну и бог с ней, а то несет не пойми что».