Смерть на винограднике

Постояв в холле, мадам Даррас вздохнула, слишком усталая, чтобы забрать почту, которую почтальон оставил на мраморной консоли у входа, и медленно побрела вверх по лестнице к своей квартире на втором этаже. Отпущенная с рук Коко затявкала и вприпрыжку бросилась по лестнице. Мадам Даррас отперла дверь – это всегда отнимало некоторое время, поскольку дверь запиралась на три комплекта замков, – и наконец они с Коко вошли. Закрыв за собой дверь, хозяйка квартиры, сопровождаемая по пятам Коко, сразу направилась на кухню и принялась выкладывать покупки на кухонный стол. Потом устало присела к маленькому белому столику, за которым едва хватало места за завтраком ей и Жилю. Что-то не давало ей покоя, но она никак не могла понять, что именно. Может, очереди? Нет, стоять пришлось не так уж долго. Неужели встреча с этим расфуфыренным соседом с шикарным автомобилем и кучей денег? Она вдруг вспомнила, что месье Леридон прервал ее размышления, а думала она о своей младшей сестре Клотильде и о маленькой церкви в романском стиле, где они пели вместе, когда были еще совсем девочками. Церковь представлялась ей совершенно отчетливо; ее округлая апсида первой появлялась вдали, если ехать в сторону Ронь. Проголодавшаяся Коко заскулила.

– Да-да, сейчас я тебя покормлю, – заворковала мадам Даррас, обращаясь к собачке и вставая, а потом, вспомнив про собственный обед, снова села, уронила голову на руки и расплакалась. Купить свиные отбивные она забыла.

Глава 3 Обеспокоенный муж

Ж иль Даррас больше сорока лет прожил на расстоянии менее шестисот метров от Дворца правосудия в Эксе, но в самом дворце ни разу не бывал. И вот теперь он сидел напротив здоровенного лысого полицейского, который участливо смотрел на него и расспрашивал мягким голосом. Месье Даррас огляделся и увидел других офицеров полиции – они что-то печатали, разговаривали, ходили туда-сюда, носили какие-то документы. Совсем как у него в офисе, только некоторые мужчины и женщины одеты в форму. Вновь повернувшись к здоровяку-полицейскому, месье Даррас понял, что надо продолжить объяснения. Но каждое слово давалось ему с трудом.

– Сегодня я пришел домой на обед в обычное время, в первом часу дня. У Полин… то есть мадам Даррас, обед всегда готов к половине первого. С того самого дня, как мы поженились сорок два года назад.

Полицейский записал его слова, посмотрел на него и спросил:

– Вы с женой не ссорились сегодня утром, перед тем как ушли на работу?

– Нет. – Жиль Даррас был явно удивлен вопросом.

– И это был последний раз, когда вы видели свою жену?

– Да. На работу я ушел в восемь сорок пять. Так и не дождавшись Полин к обеду, я начал обзванивать наших друзей и старшую сестру Полин, Натали, думая, может, она у кого-нибудь из них. Кажется, она ушла в спешке, потому что Коко… виноват, это наша собака… осталась одна в квартире. Как правило, Полин ее одну не оставляет.

– И, полагаю, на звонки по мобильному она не отвечает?

Месье Даррас покачал головой:

– Она не выносит мобильные телефоны. Когда они только появились, я хотел купить ей, но она отказалась наотрез.

Комиссар Полик помолчал и со всей мягкостью, на которую был способен, произнес:

– Месье Даррас, я согласился принять вас потому, что вы настаивали. Но должен сообщить, что ваше беспокойство кажется преждевременным. Ваша жена пропала не далее как сегодня днем, а сейчас только половина шестого. Она может быть где угодно.

– Вот именно. Где угодно! – подхватил Даррас. – Не будь дело срочным, я не стал бы вас беспокоить. Она может быть где угодно – голодная, раненая, замерзшая. На протяжении более сорока лет мы всегда обедали вместе. Только один раз не получилось, двадцатого марта восемьдесят третьего года, – в тот день у меня была назначена деловая встреча в Париже. И она ни разу, ни единым словом не упоминала мне о своих планах на сегодня. Ни разу.

По массивным предплечьям Полика пробежали мурашки.

– И больницы вы уже обзвонили, офицер Фламан сказал мне.

Полик не мог припомнить, когда в последний раз обедал со своей женой Элен: оба они были слишком заняты на работе. «Хорошо живется богатым старикам во Франции», – мысленно отметил он.

– Да. Вообще-то больницы я проверил в первую очередь.

Комиссар Полик удивился:

– Видите ли, в последнее время моя жена… сама не своя. Она стала забывчивой и плаксивой. Взгляд у нее часто отсутствующий, словно она не слушает, что ей говорят. Мне кажется, все это может означать начало болезни Альцгеймера, но от обследований она отказывается.

– Вот как! Значит, ваша жена не признает факты, месье Даррас?

Полик взял себе на заметку, что мадам Даррас успешно дается отрицание – мобильников, медицинских обследований, болезней.