Смерть на выбор

— Лелечка, тут для тебя какой-то странный пакет. — Бабушка осторожно держала коричневый конверт, в котором вполне мог бы поместиться любимый бабушкин альбом «Гойя» и на котором были напечатаны Лизаветино имя и адрес. Печати, штемпели, марки, все как положено. Они настолько были уверены в Лизаветином согласии, что отправили послание заранее. Она осторожно, ножом, чтобы не повредить конверт, распечатала пакет. Внутри была обыкновенная стопка бумаги, компьютерная распечатка. Досье, составленное по всем правилам.

В начале общеизвестные сведения, их можно найти в справочнике «Кто есть кто в России» и за девяносто третий, и за девяносто четвертый год. Эти справочники появились у нас недавно, и россияне сумели усовершенствовать сухой стиль подобных европейских и американских изданий.

Год рождения, место рождения, семейное положение, профессия — это обычно и скучновато. Зато попадались подлинные жемчужины — имярек такой-то, политик, журналист, профессиональную карьеру начал в церковном хоре, причем был не просто так, певчим, а басом, попутно объезжал необъезженных скакунов. Иногда попадаются бесхитростные признания — любит певицу Пугачеву и жареные баклажаны. Иногда от убористого шрифта справочника веет пафосом — с детства думает о Родине и демократии.

Это милое разнообразие проникло в «Кто есть кто» из-за обыкновенной российской лени — каждый, кого сочли достойным, написал нечто вроде автобиографии, разумеется, превознеся свою неповторимую личность, а составители собрали автобиографии в алфавитном порядке и напечатали, не утруждая себя тяжким трудом по редактированию и приданию единообразия.

Начало досье было взято целиком из «Кто есть кто» — Балашов, Андрей Григорьевич, родился в Воронеже в тысяча девятьсот сорок девятом году в семье военного. Учился, получил комсомольский билет, потом партийный, потом дорос до должности второго секретаря обкома ВЛКСМ, потом, как и положено, в тысяча девятьсот девяносто первом году вышел из рядов. Основал финансовую корпорацию «Искра», председатель Фондовой биржи. Лизавета перелистнула страницу. Здесь начиналось более интересное. Довольно точный анализ финансовой деятельности «Искры» — прибыли объявлялись просто фантастические, причем со всех доходов исправно платились налоги, от которых стонут российские предприниматели. В конце неизвестный Лизавете эксперт делал вывод: официальная деятельность «Искры» — то есть операции с приватизационными чеками, прочими ценными бумагами и посредничество — такой прибыльной быть не могла. Следовательно, Андрей Григорьевич Балашов занимался приписками. Весьма своеобразными на фоне стандартных попыток скрыть свои доходы от государства, что при современном российском банковском и налоговом законодательствах абсолютно несложно. Достаточно нанять толкового юриста.

Далее эксперт высказывал предположение, что в «Искре» моют деньги, полученные незаконным путем. Также он называл момент, когда к известному финансисту Балашову пришла удача. Зима тысяча девятьсот девяносто первого года. Именно после исчезновения системы государственных поставок и при низких государственных ценах на сырье появилась возможность играть с ножницами цен, разделявшими фиксированный государственный и свободный рынки. Тогда делались миллионы компьютерно-медных баронов, тогда богатели телевизионно-нефтяные князья. Балашов разбогател и разорился, причем, казалось, безнадежно, в пух и прах, а потом вдруг пошел в гору — заказы, выгодные конвертации, проценты от них, новые заказы. Механизм очищения денег, по мнению эксперта, был прост, как лепет младенца. Деньги пропускались через сотни мелких фирм, которые появлялись и исчезали с космической скоростью. Причем все почему-то в конечном итоге размещали именно в «Искре» свои невиданно выгодные заказы. Фирмочки исчезали и появлялись, а из финансовой «Искры» разгорелось пламя.

Следующий отчет был посвящен встрече тогда еще не заявившего себя как финансового гения бывшего труженика комсомольско-молодежной нивы с неким руководителем из Средней Азии, ответственным работником. Чем, собственно, руководил и за что отвечал этот человек, не знал никто, КГБ располагал смутными данными о существовании гигантской организованной сети торговцев наркотиками, и почти все мелкие перевозчики и посредники, которых задерживали в поездах, мчащихся по просторам необъятной страны, были лишь ячейками единого невода, а в центре сидел именно этот человек и дергал за ниточки.

Андрей Балашов оказался толковым карьеристом, он зашагал по криминальной иерархической лестнице так же бодро, как до того взбирался по ступенькам лестницы партийно-государственной. Он не стал пешкой или ширмой. Он не был убит в перестрелке на первом этапе войны за сферы влияния. Он научился нанимать киллеров и вовремя устранять конкурентов. Он творчески использовал накопленный в комсомоле опыт организационной работы с молодежью и в результате довольно быстро превратился в дона, в главу огромной, и по российским и по европейским меркам, преступной семьи.