Смерть на выбор

Для кафе «Баальбек» больше подошло бы другое название — «Бахчисарай». Мраморные стены и пол, приглушенный свет бронзовых бра, каждая стена украшена уменьшенной копией фонтана слез, действующей. Шум маленьких водопадов приятно смешивался с негромкими мелодиями в стиле «Европа — Азия». Шаги официантов, их в зале больше, чем посетителей, приглушены пушистыми ковровыми дорожками, не персидские ковры, но все же нечто очень на них похожее. Штрихом, завершающим интерьер, были костюмы обслуги. Тоже в стиле «европеизированный Восток». На официантах — белоснежные шуршащие крахмалом рубашки, красные галстуки бабочкой «привет из Парижа», широченные шальвары и фески — напоминание о Стамбуле или Дамаске. Метрдотель в смокинге и феске — очень колоритно.

Предупредительный мэтр проводил новых гостей лично. Впрочем, нетрудно быть подчеркнуто внимательным к каждому, если в зале, который может вместить минимум пятьдесят клиентов, занято лишь два столика.

Мужчины, старик Караямов и высокий брюнет в безукоризненном костюме, поднялись, приветствуя Нину. Тоже очень изысканно. Не то атавизм, не то рудимент. В университете Игорь Караямов ловко скрывал манеры английского лорда. Глеб злобно ухмыльнулся. Он не любил ушедших в бизнес коллег, но любил с ними общаться, причем грубил напропалую. В этот раз он решил стать тенью. Зеркальным отражением старого знакомого. Его «здравствуйте», короткий поклон и потом чуть вздернутый вверх подбородок — все как у принимающей стороны, только на тридцать процентов вальяжнее, достойнее, куртуазнее.

— Очень приятно познакомиться…

— Оочченньь, — откликнулся Глеб.

— Разрешите представить: мой друг из Ливана…

— Рады, рады сделать знакомство…

Наконец все расселись. Немедленно подскочил «смокинг» с феской и меню. Каждому вручил толстенькую книженцию красного сафьяна — выбирайте. Непростая задача — читать не перечитать… Над столом повисло молчание.

Нина читала не слишком пристально, украдкой разглядывала финансового, как это теперь принято говорить, партнера старика Караямова. Очень и очень любопытный персонаж.

Высокий, даже по европейски-американским меркам, тем более по ливанским, метр девяносто, не меньше. Широкоплечий и гибкий, длинная шея, длинные ноги и руки, длинный нос. Такие носы называют крючками, но в данном случае крючок превратился в апофеоз гармонии. Как дополнение — пышные усы, волевой подбородок, тоже «выдающийся», черно-рыжая волнистая шевелюра, глубоко посаженные глаза, — может быть, темно-серые, может быть, светло-карие, но взгляд резкий и дерзкий. Во всей повадке виден либо Оксфорд, либо Сорбонна. Осанка, манеры, костюм — на миллион долларов. Ни намека на дешевку, которой сейчас попахивает от большинства богачей в России.

Никакой азиатчины, восточной экзотики, и все равно видно, что за столом сидит человек, познавший негу гаремов, привыкший к покорности рабов и слышавший музыку пустыни.

— Я бы рекомендовал фаршированную форель. — Мэтр выдержал приличную паузу и наконец счел возможным вмешаться.

— Форель здесь действительно хороша. — По-русски ливанец говорил чисто, еле заметный звонкий «б» вместо «п», не совсем ясный «ж», что-то чуть не так с «г». Зато безупречные падежи и спряжения, почти никакой путаницы с предлогами, завершенные, капельку литературные фразы. Не всякий диктор современного телевидения умеет так говорить.

— Не хочу рыбы…

— Желание дамы — закон. Тогда кебаб.

— Свежайшее мясо, — одобрил выбор метродотель.

— А на закуску?

Здесь все сошлись на арабском варианте салата из свежих овощей, а к нему, тоже арабское, ассорти — полный набор традиционных закусок с трудными названиями. Глеб, как настоящий ученый, попробовал запомнить странные буквосочетания, но не преуспел. Зато кулинарная лингвистика помогла преодолеть смущение первых минут знакомства. Когда принесли шербет, вино и закуски, все уже непринужденно болтали. На этот раз о рукописях, восточных и европейских.

Разумеется, помянули прошлогоднюю кражу. Сто миллионов долларов — эта сумма поразила и ливанского финансиста. Он также удивился, что в списке похищенного были и персидские миниатюры, и куфический Коран, и европейские средневековые раритеты. Бейрутские газеты писали, что иудеи-ортодоксы пытались завладеть исключительно еврейскими рукописями.

— Тогда же это обыкновенный грабеж, без всякой… — ливанец слегка запнулся, но слово выбрал точно, редкое по нынешним временам слово, — религиозной подоплеки.