Смерть на земле горшечника

— Нет конечно! — Кадфаэль заметил, что слабый румянец окрасил щеки Сулиена, но прямой взгляд его голубых глаз был по-прежнему ясен и даже заключал в себе некий дерзкий вопрос или упрек. — Вы благословили меня жить в миру, и я могу теперь говорить как человек, живущий вне этих стен. Руалд и его жена были моими добрыми друзьями с самого моего детства, и дружба эта с годами крепла. Вы, очевидно, слышали, что Дженерис была очень хороша собой, и я был тайно в нее влюблен. О моих чувствах она даже не догадывалась. После ее ухода я сначала надеялся, что она вернется, а потом решил — и, как видите, напрасно, — что жизнь в монастыре восстановит мир в моей душе. Таков был мой мотив. У меня не было внутреннего стремления стать монахом, но я не хотел признаваться в этом самому себе. А когда я увидел это кольцо, то сразу узнал и захотел взять его — на память о Дженерис.

— Но ведь при тебе не было денег, — сказал аббат Радульфус все тем же сухим тоном, воздерживаясь от порицания.

— Ювелир отдал мне его даром, когда я рассказал ему эту историю, со всеми деталями, — сказал Сулиен, внезапно улыбнувшись, и на какой-то миг глаза его заблестели, но сразу же взгляд стал серьезным. — Я провел в доме этого мастера всего одну ночь, а ведь со случайным знакомым иногда можно быть откровеннее, чем с близкими людьми. Словом, он выслушал меня и отдал мне кольцо.

— Почему же, — прямо спросил аббат, — ты не дал его подновить и не показал брату Руалду, не сообщил ему о новостях, когда беседовал с ним?

— Но ведь не для Руалда я выпросил у ювелира это кольцо, — невольно повысив голос, ответил Сулиен, — а для себя, на память о Дженерис. Зачем мне было показывать ему это кольцо и рассказывать, как оно мне досталось, — чтобы он знал, что его бывшая жена жива, — если я не знал, в чем подозревают Руалда? Я же не знал, что на Земле Горшечника обнаружен женский труп, теперь уже перезахороненный, который приняли за останки Дженерис. Я говорил с Руалдом всего один раз после того, как пришел из Рэмзи, и разговор этот длился всего несколько минут — по дороге в церковь. Мне показалось, что брат Руалд всем доволен и совершенно счастлив. К чему же мне было ворошить старые воспоминания? Его уход в монастырь был его болью и его радостью. Я не захотел его смущать, рассказывая о Дженерис. Но теперь, конечно, он должен все узнать. Может быть, отец мой, Божественным промыслом мне в руки попало это кольцо? Я с охотой оставлю его вам как доказательство невиновности Руалда. Кольцо Дженерис уже принесло мне утешение — за те дни, когда я носил его при себе.

Наступила короткая пауза — аббат раздумывал о возникших внезапно новых обстоятельствах этого дела. Затем он повернулся к Кадфаэлю:

— Не передашь ли, брат, мои добрые пожелания Хью Берингару и не попросишь ли его приехать сюда, чтобы мы втроем кое-что обсудили? Если его не окажется на месте, вели кому-нибудь передать мою просьбу. Дело не терпит отлагательств, поэтому бери самого быстрого мула. Пока шериф своими ушами не услышит то, что стало известно нам, никто, даже брат Руалд, не должен об этом знать — таково мое мнение. Сулиен, ты больше не член нашего Ордена, но прошу тебя остаться пока здесь и повторить свой рассказ шерифу в моем присутствии.

Глава шестая

Кадфаэль нашел Хью Берингара в замке, в оружейной мастерской. Шериф сейчас постоянно находился здесь и в арсенале, производя учет вооружения, — в расчете на то, что его людям скоро придется сразиться с отрядами Джеффри де Мандевиля. Хью готов был выступить по первому зову короля. Но король Стефан редко призывал Хью к активным действиям, обычно дело ограничивалось одними приготовлениями. Однако Хью решил быть наготове, чтобы в течение нескольких часов можно было собрать отряд из лучших воинов. Он считал это своим моральным долгом, хотя не было никакой уверенности, что такой приказ будет дан шерифу графства, столь удаленного от районов, на которые совершались набеги. Само существование Джеффри де Мандевиля и ему подобных оскорбляло свойственное Хью стремление к порядку и побуждало к активным действиям во имя торжества закона.

Он кивком поздоровался с Кадфаэлем, но его внимание в этот момент было целиком сосредоточено на работе оружейника, который выковывал меч. Хью как-то рассеянно слушал Кадфаэля, когда тот передавал ему просьбу аббата как можно скорее явиться в обитель, но встрепенулся, услышав продолжение:

— Эта просьба связана с останками, найденными на Земле Горшечника. Ты сам убедишься, что дело принимает иной оборот.

Хью резко повернул голову и спросил:

— Что случилось?

— Ты сам все услышишь из первых уст, и это заставит тебя посмотреть на эту историю другими глазами. Как оказалось, Сулиен Блаунт принес из Рэмзи еще кое-что, кроме дурных вестей. Наш аббат желает, чтобы он при тебе повторил свой рассказ. Тут важно не упустить никаких подробностей. А ты наверняка уловишь все нюансы, и тогда мы вместе сможем все это обсудить. Заканчивай здесь, я пока попрошу конюха привести твоего коня.