Смерть на земле горшечника

— И все же у меня из головы не выходит одна мысль, — сказал Хью, направляясь с Кадфаэлем к привратницкой, — как это Сулиен не рассказал Руалду, когда они встретились, что Дженерис жива и здорова. Кто имел больше права, чем ее муж, пускай бывший, узнать об этом, даже если он и стал монахом? Какая новость могла быть более важной в ту минуту, когда Сулиен увидел Руалда?

— Но он тогда ничего не знал ни о покойнице, ни о том, что подозрение падает на Руалда, — сказал Кадфаэль и сам удивился, до чего неубедительно звучит это объяснение.

— Допустим. Но он ведь отлично знал, что Руалд постоянно о ней думает и тревожится о том, жива ли она. Естественно было бы сразу же сказать ему: «Да не тревожься ты понапрасну! У Дженерис все благополучно!» Ведь Руалду только и надо было это знать, тогда бы он наконец успокоился.

— Сулиен сам был влюблен в нее, — отважился заметить Кадфаэль. — Может быть, он не пожелал делиться с Руалдом новостями о Дженерис — поскупился на утешения.

— Он кажется тебе скупым? — хмыкнул Хью.

— Нет, но посуди сам, он ведь столько пережил за последнее время — разграбление Рэмзи и долгую опасную дорогу, он чудом спасся из этого ада. Этого могло быть достаточно, чтобы все прочее улетучилось из его памяти.

— Но кольцо он обрел уже после бегства из Рэмзи, — напомнил Хью, — и уже не забывал о нем ни на минуту.

— Согласен. По правде говоря, я сам этому удивляюсь. Но кто может логично объяснить поведение человека в такой критический для него момент? Что значит само по себе это кольцо? Оно принадлежало Дженерис, и она продала его для собственных нужд. Руалд сразу же узнал свой подарок. А Сулиен, какими бы странными ни казались его поступки, все-таки принес с собой это вещественное доказательство того, что Дженерис жива. Руалду больше не грозит обвинение в убийстве. Что еще нам нужно знать?

— Только одно: в каком направлении продолжать поиски, — мрачно произнес Хью.

— У тебя нет никаких мыслей по этому поводу? А кстати, кто эта вдова, ставшая арендаторшей на Земле Горшечника после того, как Юдо Блаунт-старший подарил это Хомондской обители?

— Я видел ее. Она теперь живет в городе у дочери, недалеко от западного моста. Она жила на этом участке всего неделю — потом заболела, и зять увез ее в город, а дом остался пустовать. Но вдова оставила после себя дом и хозяйство в полном порядке, да и пока она там жила, ничего худого я о ней не слышал. Еще говорили, что путники иногда располагались там на ночь, главным образом во время последней ярмарки. Молодой Юдо Блаунт обещал опросить своих людей, не замечали ли они там чего предосудительного, но пока ничего нового.

— Если бы слухи подтвердились, — резонно заметил Кадфаэль, — Сулиен знал бы о них и рассказал нам.

— Я займусь дальнейшим расследованием, — со вздохом сказал Хью. Он и его люди уже проводили опросы, но теперь дело приняло иной поворот. Хью подумал, что ему придется теперь разрываться: заниматься этой историей и готовить свой отряд к возможному выступлению против де Мандевиля.

— Мы, по крайней мере, в состоянии теперь более точно установить время, когда это произошло, — рассудительно заметил Кадфаэль. — Пока вдова жила здесь, этого не могло произойти. Превратить дом в место дарового ночлега стало возможным только тогда, когда уже там никто постоянно не жил. Что касается парочек, ищущих укромное местечко, чтобы порезвиться на травке, то и это отпадает: вряд ли они выбрали бы безлюдное место в окружении пустынных полей — ведь этот участок находится в стороне от большой дороги. Значит, это могло произойти или после того, как вдова-арендаторша переселилась в город, или до того, как она взяла в аренду Землю Горшечника — пока этот участок пустовал после исчезновения жены Руалда. В какой точно день Дженерис ушла, оставив дверь открытой и не выбросив золу из очага? Это известно?

— Это были последние дни июня, но какой точно день — никому не известно, — сказал Хью, останавливаясь у ворот. — Пастух из Лонгнера проходил берегом реки в двадцать седьмой день июня и видел ее в саду. А в тридцатый день июня соседка, живущая примерно в миле, на северном склоне холма, шла мимо Земли Горшечника к переправе. Правда, это был не совсем прямой путь, но эта соседка — известная сплетница, и наверняка ей было любопытно посмотреть, как там Дженерис после ухода Руалда. Так вот, она увидела, что дверь в доме открыта, внутри — никого, а огонь в очаге давно погас. После этого никто не видел жену Руалда в этих краях.

— А когда был составлен документ, по которому это поле отходило к Хомондской обители? Я помню, это было в октябре прошлого года. Ты ведь, кажется, был свидетелем при оформлении дарственной?

— Да, это был восьмой день октября, — отвечал Хью. — Тремя днями позже жена старого кузнеца отправилась на этот участок — ей надо было кое-что прибрать, навести порядок, — и она увидела, что воры уже наведались туда. Унесли горшок для приготовления пищи, покрывало с кровати, сбили на дверях замок, но большого ущерба они не причинили. Уже гораздо позже они обчистили дом — унесли все, что только было можно.