Смерть Натальи Алексеевны и воскрешение ее тайны (Браки Романовых)

Через два дня фельдмаршалу Румянцеву был отправлен рескрипт императрицы, содержавший приказ немедленно приехать из Глухова в Петербург, так как ему надлежит стать участником в "верном, нужном и приятном деле, о коем инако не желает объявить ему, как при свидании с ним".

К рескрипту П. В. Завадовский приложил записку, в которой, не раскрывая сути дела, писал: "Храни Бог от поездки отговариваться. Весьма неугодно будет Государыне и Великому князю".

Больной Румянцев, кряхтя и стеная, собрался в дорогу и поехал в Петербург.

Приехав, он узнал, что ему вместе с Павлом предстоит поездка в Берлин, где их будет ждать невеста цесаревича.

Павел, Румянцев, брат Фридриха II, принц Генрих, и сопровождавшие их царедворцы, уехали в Берлин.

13 июня. За два месяца, прошедшие со дня смерти Натальи Алексеевны, Екатерина успела послать к родителям невесты курьера, договориться о сватовстве, получить портрет принцессы и собрать в дорогу молодого вдовца, уже влюбившегося в свою будущую шестнадцатилетнюю жену.

Место свидания было выбрано не случайно - Берлин с давних пор был для Павла городом мечты, ибо там жил его кумир - Фридрих Великий, который к тому же становился его родственником, так как будущая теща Павла доводилась прусскому королю племянницей, а невеста - внучатой племянницей.

Павел и его свита двигались через Ригу и Кенигсберг и 10 июля торжественно въехали в Берлин. При встрече с Фридрихом Павел произнес торжественную речь, сказав, что он удостоился "видеть величайшего героя, удивление нашего века и удивление потомства".

Встретившись в тот же день с невестой Павел так описал свою первое впечатление в письме к Екатерине: "Я нашел невесту свою такову, какову только желать мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, незастенчива, отвечает умно и расторопно, и уже известен я, что есть ли она сделала действо в сердце моем, то не без чувства и она с своей стороны осталась... Дайте мне благословение свое и будьте уверены, что все поступки жизни моей обращены заслужить милость вашу ко мне".

Вюртембергская принцесса София-Доротея-Августа-Луиза - таково было полное имя Марии Федоровны до крещения по православному обряду - получила поверхностное домашнее образование, "женское" в самом уничижительном смысле этого слова. Ее отец только под старость, когда она уже давно была российской императрицей стал владетельным герцогом Вюртембергским, а до того состоял в прусской службе и доходы его были не очень велики.

В одной из ученических тетрадей Софии-Доротеи сохранилось переписанное ею французское стихотворение "Философия женщин", являющееся своеобразным кредо будущей российской императрицы: "Нехорошо, по многим причинам, чтобы женщина приобрела слишком обширные познания. Воспитывать в добрых нравах детей, вести хозяйство, иметь наблюдение за прислугой, блюсти в расходах бережливость - вот в чем должно состоять ее учение и философия". Этот принцип Мария Федоровна исповедовала всю свою жизнь.

Екатерина была довольна итогом поездки сына в Берлин, в частности и потому, что он сумел, как она думала, расположить к себе Фридриха Великого. Однако, "Старый Фриц", как звали короля его подданные, разглядел в молодом человеке то, чего не видел в нем никто: написав Екатерине восторженное письмо о новом родственнике, Фридрих для себя записал следующее: "Он показался гордым, высокомерным и резким, что заставило... опасаться, чтобы ему не было трудно удержаться на престоле, на котором будучи призван управлять народом грубым и диким, избалованным к тому же мягким управлением нескольких императриц, он может подвергнуться участи, одинаковой с участью его несчастного отца".

Павел уехал из Берлина, переполненный чувствами восхищения перед королем и его армией, которая произвела на цесаревича исключительно сильное впечатление, став вечным образцом для подражания.

Оставив Пруссию, Павел до конца своих дней хранил в уме и сердце преклонение перед прусской государственной и военной системами, пытаясь перенять все, что можно, для укоренения этих институтов в России. Но так как Россия не могла стать второй Пруссией, то усилия Павла были направлены на то, чтобы придать империи и армии хотя бы внешнее сходство с полюбившейся ему державой.

Два последних дня перед отъездом в Россию, Павел провел вместе со своей невестой в гостях у принца Генриха в его Рейнсбергском замке. Там он вручил Софье-Доротее "Инструкцию", состоящую из 14 пунктов, в которой давалось подробное наставление в том, как вести себя в России и особенно подчеркивалось, что "ей придется прежде всего вооружиться терпением и кротостью, чтобы сносить мою горячность и изменчивое расположение духа, а равно мою нетерпеливость". Павел категорически запрещал своей будущей жене вмешиваться в какие-либо интриги при дворе, и не принимать ничьих советов, чего бы эти советы ни касались.

Павел вернулся в Царское Село 14 августа, а 31 августа туда же приехала и София-Доротея.