Смерть навылет

Опять двадцать пять! От чего ушли, к тому и вернулись! Я — не другая. Я — это я. Другая на моем месте, наверное, действительно искренне радовалась и беспрекословно примеряла замечательные наряды, включая туфли и шляпки. Выбрав, с нетерпением ждала бы бала, устроенного в ее честь. Эх, почему я не Золушка? Такое ощущение, что попала в чужую сказку и до сих пор не могу найти в ней место. И дело не в феминистских настроениях и чрезмерной самостоятельности. Совсем нет. Просто я была уже и Белоснежкой, и Золушкой, и Спящей красавицей. Верила в личного принца на белом коне. И даже не в одного принца, а сразу в трех. И что? Во всех случаях белый конь имел троянскую прописку, а принцы… Да что там вспоминать! Сомнительные они оказались. Принцы на горошине. Желание родичей устроить мою жизнь прекрасно понимаю, но беда в том, что я не собираюсь пока что ее устраивать. Не хочу выходить замуж и рожать детей, не хочу вести совместное хозяйство и изучать поваренную книгу Елены Молоховец. Не хочу! И совершенно не понимаю, почему я должна всего этого хотеть? Потому что так принято? Потому что муж и дети — основа женского счастья?! Значит, у меня другие представления о счастье, замешанные на собственном покое и циничном эго. Возможно, однажды появится мужчина, который изменит мои жизненные установки, но пока…

Я с любовью посмотрела на расстроенную Клару, чьи опухшие пальцы теребили черные перья на вычурном боа. Кеша пристроился рядом, однако в данный момент его больше занимала розовая вечерняя сумочка, расшитая блестками и стеклярусом. Вот-вот сопрет, сорока такая! И пусть. Красиво, не спорю, но опять же не для меня. Нет, я бы с удовольствием перемерила дорогие платья, но только не для того, чтобы быть выставленной на ярмарке-продаже в честь дня всех влюбленных. Ну, как мне им объяснить, что я не хочу выходить замуж, если они об этом даже слышать не хотят?!

Не найдя достойных аргументов, я опять позорно сбежала на работу. Может, мне придумать себе длительную командировку?! Куда-нибудь на Урал. Для обмена научным опытом. Вернусь, когда пройдут праздники — два в феврале и один в марте. А? Эх, приехать бы сразу к началу мая, когда весенний первый гром… Но не получится. Таких длительных командировок в нашей сфере просто не бывает, тем более, что на Урале столько не выдержу. Без Питера больше месяца не могу — болею.

На факультете было очень тихо. Мертво, я бы сказала. Студенты послушно и равнодушно грызли гранит науки, преподаватели отстранено выкатывали новые камешки. В вестибюле на первом этаже в черных рамках улыбались Варя и Николай. Рядом лежали красные гвоздики.

Ниночка, увидев меня, испуганно бросилась готовить кофе. Наверное, подумала, что отругаю за вчерашнего визитера, посмевшего отпустить чужую секретаршу домой. Ругать не стала. Ушла и ушла. В конце концов, положения КЗОТа еще никто не отменял. Но взглядом дала понять, чтобы больше такого не повторилось. Ниночка кивнула — ни-ни. Умру, но свой пост не оставлю, даже если вы вызовете группу ОМОНА на помощь. Я поморщилась: в доме повешенного, об ОМОНе не говорят. Но Ниночка стояла на своем: не уйду! Хоть режьте! Так я ей и поверила! Блажен, кто верует, тепло ему на свете. Стараясь не смотреть в честные до неискренности глаза, я молча взяла свой кофе и скрылась в кабинете.

Уф! Сегодня посланий от Джокера не было. Наверное, отдыхает от трудов праведных. Зато оказалось письмо от Жданова.

“Эфа, привет! Вот, что удалось за сегодня нарыть. Надеюсь, что скоро встретимся”.

Не слишком ли быстро развиваются события? “Я — вечный Питер, ты — Москва”… Никак мне от вчерашней музыки не убежать. “Когда ты умрешь, я не стану валять дурака. Мы вместе с тобой флиртовали со смертью, и вот…”… Я бегло просмотрела полученные файлы. Отсканированные заметки о происшествии, досье на Крэша, комментарии правоохранительных органов — “Без комментариев!” (не густо, но и на том спасибо), гипотезы. Любопытная картинка получается, ничего не скажешь.

“Конец порномагната.