Смерть - не конец, а лишь новое начало... (СИ)

— Да, уж… Зная, Арвинг… — задумчиво протянула я.

Элрохир нервно сглотнул и покосился на брата, кажется, будто он с ним прощается… Ну, в принципе, всякое может случиться…

А вот и главные лица пожаловали: Галад крепко держит за руку Арвинг, дабы она не сорвалась раньше времени, в отличие от детей мы с Леголасом сразу заметили, что грозные родители едва сдерживают смех.

— Пять, четыре, три, два, один… — тихо пробормотал Леголас.

Галад выпустил руку жены, и она ласточкой долетела до трясущихся детей и сграбастала тех в охапку. Поверьте мне, хватка у этой изящной эльфийки железная, вон, судя по лицу Каленгил, маман её здорово придавила…

— Арвинг, дорогая… — неуверенно позвал её Галад. — Отпусти детей, им уже дышать нечем.

— Спасибо, папа, — облегченно произнесла Каленгил, жадно глотая воздух.

— Спасибо, — пробормотал ошарашенный Элладан.

— Привыкай, — хлопнув будущего зятя по плечу, хмыкнул Галад. - Ну, чего на пороге-то стоим? Пойдемте. Вы же с дороги устали.

— Кстати, Каленгил, а где твой брат? — спохватилась Арвинг.

— Я тут, мама, — вынырнул из-за колонны Анорион, держа за руку Арвен. — Ты же не думаешь, что я пропущу такое?

— Сынок!

И вот уже на месте Каленгил и Элладана стоят Анорион и Арвен, сыновья Элронда синхронно ухмыльнулись, наблюдая за другой парой.

— Мам, я есть хочу! — капризно, совсем как в детстве, протянула Каленгил.

— Ох, конечно! — тут же выпустила детей из объятий Арвинг. — Быстро все за стол!

Анорион благодарно взглянул на сестру, во взгляде которой ясно читалось: «будешь должен», на что её братец лишь выразительно хмыкнул. Наконец, вся процессия угомонилась и двинулась в обеденный зал.

С приездом детей в Лихолесье снова зазвучал радостный смех, мы оставили нудные документы и перебрались на улицу. К своему удивлению, в одно солнечное утро Леголас, загадочно улыбаясь, уговорил меня завязать глаза шелковой лентой и довериться ему. Хоть глаза и были завязаны, коридоры дворца я знаю наизусть, вот, судя по специфическому предрассветному запаху, мы уже выбрались из дворца и направляемся в сад.

— И зачем было завязывать мне глаза, для того чтобы привести меня в сад?

— Потерпи ещё пару минут, — по голосу знаю, улыбается.

— Ладно, — хмуро отвечаю я.

И действительно, спустя пару минут лента спала с моих глаз, явив взору потрясающей красоты рассвет, плед с корзинкой фруктов, но не это приковало мой взгляд… А простой мольберт, с множеством кисточек и пузатыми баночками с краской.

— Где ты это достал? — тихо спросила я, когда дар речи ко мне все же вернулся.

— Мольберт у мастеров заказал, кисточки охотники сделали, а вот с красками пришлось повозиться, — признался муж. — Тебе нравится?

— Нравится? — переспросила я. — Я в полном восторге!

— Я рад, что тебе понравился подарок.

Я крепко прижалась к мужу, и тихо проговорила:

— Спасибо.

— Не за что, — обнял меня в ответ Леголас. — Сможешь нарисовать этот рассвет?

— Конечно, — улыбнулась я, отрываясь от мужа и приближаясь к холсту.

— Мне уйти?

— Зачем? — удивленно обернулась я. — Если не будешь отвлекать, то оставайся.

— Не буду.

Леголас уютно устроился на пледе и мирно хрустел яблоком, а я пропала. Кроме холста, грифеля и красок меня не интересовало ничего, лишь спустя пять часов я оторвалась от почти готовой картины.

— Можно посмотреть? — тихо спросил бесшумно подошедший Леголас.

— Конечно.

Он всматривался в обычный, в общем-то, пейзаж, будто это первая картина, что он видит в жизни. Несколько минут он просто смотрел и молчал, а затем перевел слегка расфокусированный взгляд на меня.

— Это настоящее волшебство.

— Это всего лишь кисть, краска и немного таланта, — скромно ответила я, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.

— Нет, солнышко, — ласково, словно ребенку ответил Леголас, заправляя выбившуюся из хвоста прядь. — Это волшебство, я ведь уже говорил тебе, даже если ты больше не можешь наколдовать дождь, ты все равно остаешься самым прекрасным созданием в Арде.

— Договоришься, я поверю, — улыбнулась я, пряча красные щеки, уткнувшись лицом в грудь мужа. — Начну требовать особого отношения, ещё мания величия, не дай Эру, снова разовьется.

— Снова? — усмехнулся Леголас, кончиками пальцев приподнимая мой подбородок.

— Ой, не спрашивай, — усмехнулась я. — Я тогда совсем маленькой была.

— Я никому не расскажу, — заговорщицким тоном заявил Леголас.

— А смеяться не будешь?

— Постараюсь.