Смерть не выбирают (сборник)

Они миновали переезд, дальше шло загородное шоссе, справа виднелись заводские корпуса.

– Все! Я приехал, у того киоска тормозни, – попросил Войцеховский. Он вышел из машины. – Счастливо! – хлопнул дверцей.

– Жми! – приказал Проценко водителю. Машина рванулась по шоссе, удаляясь от Богдановска.

Директор завода резиновых изделий Лев Иванович Омелян ждал. Секретарша внесла на подносе чайник с кипятком, банку растворимого кофе, сахар, небольшие чашечки и на тарелке сушки.

– Я отниму у вас немного времени, Лев Иванович, – Войцеховский зачерпнул ложечку кофе. – Вы хорошо знали Кубракову?

– Что значит хорошо? Институт их – наш постоянный заказчик. Польза от них копеечная, не те объемы. Так, походя, кое-что делаем им, как говорится, по старой дружбе.

– Одним словом, снисходите.

– Пожалуй. Хлопот больше, чем выгоды. Но куда же их гнать в наше-то время? Никто не захочет с такой мелкотой возиться… Выполняем иногда заказы для лаборатории Кубраковой. Лет десять, как знаком с нею. В особых случаях наведывалась лично.

– Что за особые случаи?

– Если уж что-то больно хитрое, а подчиненным не доверяла.

– А в этот раз?

– Мы ей сделали уплотнители, – не понравились, забраковала. Вот и приехала вправлять мозги, – Омелян покачал головой. – С ней непросто, ей бы мужиком родиться, – он отхлебнул кофе, утер губы. – Дело свое знает, дерется за него со всеми, иногда без правил.

– В каком смысле?

– Не стесняется в словах, иногда забывая, что не все у нее в подчинении и не все обязаны выслушивать. Так сказать, на повышенных регистрах.

– Ну а вы?

– Терпел. Женщина все-таки. Уважал и за одержимость. Хотя в этот раз не сдержался, поругались. Она без моего разрешения пошла в цех и устроила мастеру разнос. Ну, тут я и не стерпел, высказался.

– Так и не помирились?

– Помирились. На следующий день. Что с ней поделать?

– Когда Кубракова приехала к вам?

– Во вторник, пятнадцатого.

– Неожиданно для вас?

– Нет, почему же? Накануне позвонила, договорились, попросила заказать на сутки гостиницу.

– Каким транспортом она приехала?

– Вот этого не знаю. Возможно рейсовым автобусом, а может быть и машиной. Я видел ее в машине на следующий день.

– Тогда давайте по-порядку, Лев Иванович, сначала. В котором часу во вторник она появилась у вас?

– В начале десятого утра. Просидели почти до двенадцати. В перерыв я ее видел в заводской столовой. После двух ею занимался мой зам главного технолога. А после него до конца дня она пробыла у наших химиков в лаборатории.

– А на следующий день?

– Чтоб все подытожить, накануне мы договорились встретиться у меня в 8 утра. Рабочий день у нас начинается в 8.30, но я обычно в 8 уже у себя. До 8.30 мы все решили и она ушла. Через час я уехал в райисполком. Переезд был закрыт и перед шлагбаумом с обеих сторон было полно машин. Когда открыли, все медленно поползли. И во встречном потоке в конце этого хвоста я увидел Кубракову. На выезде из города. Я еще подумал: "Ну, слава Богу, отбыла". Глянул на часы, было 10 утра.

– Вы не помните, какая машина?

– Помню, что красные "Жигули".

– А модель или номер?

– Где там! После стояния у шлагбаума все ринулись, сигналят, спешат. Да и к чему мне это было?

– Она сидела рядом с водителем?

– Нет, на заднем сидении.

– Водителя не запомнили?

– Видел, что мужик. Единственно, что отпечаталось в памяти, это каскетка на нем, белая с зелеными клиньями и светозащитным пластиковым козырьком. Он ее почти на глаза надвинул.

– Солнце было?

Омелян словно споткнулся об этот вопрос, задумался, затем сказал:

– Нет. В эту пору оно еще на Востоке, значит мне в глаза, а встречным в затылок.

– И больше вы Кубракову не видели?

– Нет.

– Лев Иванович, все-таки она, пусть не часто, но приезжала сюда много лет. Не упоминала хоть раз за эти годы, что у нее есть здесь родственники или знакомые?

– Никогда.

– Ну что ж, – Войцеховский поднялся, бросил взгляд за окно. Там вдалеке виднелось шоссе, сталью блестел на солнце асфальт, беззвучно неслись машины. "По этой дороге в то утро она уехала из Богдановска, а домой не прибыла. С кем и куда?", – подумал он…

Гостиница была плохонькая, серое двухэтажное здание, облупившееся крыльцо, проржавевшая, в дырах водосточная труба. Из нее вода, видимо, попадала на стену, и она промокла на всю глубину, отчего синюшное пятно на вздувшихся обоях в номере казалось мокрым.

– Ты где пропадал? Чего это я вместо тебя должен заниматься допросами? – с напускным недовольством спросил Войцеховский.

– Ну не на танцах же я был, – огрызнулся Скорик.

– Куда обедать пойдем?

– Какая разница? Тут, наверное, всюду отрава.

– Скажи, какой гурман! Идем в Дом быта, там есть ресторан…

Ресторан на втором этаже был пуст, похоже, цены всех распугали. Официантка подошла быстро, сразу определив, что эти двое – не местные, своих здешних знала, подала меню. Войцеховский заказал, не долго раздумывая:

– Борщ, котлеты, бутылку пива.

Она записала и терпеливо ждала, пока Скорик изучал меню.

– Мне куриный бульон. Что из цельного мяса есть?

– Говяжья вырезка.

– Ух ты! А почему в меню не указано?

– Ее никто не берет, дорогая. Да и долго ждать, а люди спешат.