Смерть не выбирают (сборник)

Мастерская была крохотная, наверное метра два на два, небольшая кафельная печь, стол, покрытый оргстеклом, над ним лампа от кульмана, идеальный порядок, все убрано, в ящиках стола в коробках инструмент пинцеты, молоточки, надфели, паяльник, спиртовка, матрицы, разные приспособления. Нигде никакой металлической пыли. Джума понял, что хозяин очень постарался во время уборки. Щечки ручных и стационарных тисочков, наковаленки – тщательно протерты. Но Агрба знал, что эксперты, исследуя рубчатые щечки тисков, найдут микрочастицы металла в какой-нибудь выемке. Если, конечно, он там есть…

Делать тут было больше нечего. Изъяв в присутствии понятых тиски, опечатав мастерскую, Джума поехал в управление…

Почти сорок минут он названивал по разным телефонам в аэропорт. Выяснил: прямого рейса на Элисту нет. Туда можно добраться из Москвы, но оба борта на Москву уже ушли: один в четыре пятьдесят утра, второй в восемь тридцать. Сейчас одиннадцать сорок. Если "Проба" улетел вторым, то он уже во Внуково. Но откуда и когда летают из Москвы на Элисту: из Внуково или из Домодедово, узнать Джуме не удалось, машина не работала, связи с Москвой не было. Еще на Элисту удобно лететь из Ростова-на-Дону, из Волгограда и Ставрополя. Но ростовский и волгоградский борты уже ушли рано утром, ставропольский улетает в шестнадцать с минутами; вряд ли "Проба" отправился из дому с вещами в половине восьмого утра, если собирался улетать ставропольским почти в конце дня. Конечно, можно дать шифрограмму в линейный отдел аэропорта Элисты, но Джума не верил в эту затею, вроде шутя, он отмахнулся: "Вы, ребята, теперь самостоятельно-независимые, суверенные, так что решайте свои проблемы суверенно, у нас своего говна по горло"… Проценко, конечно, запустит "Пробу" во всесоюзный розыск… А куда деваться?..

Он подошел к окну, отодвинул шторку, внизу во дворе два милиционера разбортировали скат, "уазик" стоял на домкрате. Джума не успел закурить, только достал пачку сигарет из кармана, как зазвонил телефон.

– Слушаю. Майор Агрба.

Откуда-то издалека сквозь потрескивание и шуршание донесся голос:

– Товарищ майор, "Вольво" на подходе.

– Вы где? Откуда звоните?

– С заправочной на Богучаровском шоссе.

– А он?

– Тут же. Стал в очередь. Куда-то из будки звонил.

– Очередь большая?

– Минут сорок простоит.

– Ждите и следуйте за ним. Я перехвачу вас у въезда на Гоголевскую, у памятника танкистам.

– Все ясно.

– Смотрите, не упустите…

Джума прикинул: "От заправки до танка-памятника девять километров; пока поляк заправится, доедет, успею".

Он быстро вышел из кабинета.

Тадеуш Бронич ехал уже по городу, его серая "Вольво" осторожно обгоняла идущий впереди транспорт. Все складывалось хорошо, человек, которому он позвонил с заправочной, ждет, он заскочит к нему минут на десять-пятнадцать, надо рассчитаться, уплатить, потом – в Дольницкий лес забрать из тайника кадмиево-никелевые плиты, аккуратно уложить их в другой тайник – под машиной и – домой. Дом уже рукой подать, через два часа будет на границе! Это радостное нетерпение передалось в ногу и, чуть-чуть шевельнув ею на акселераторе, он почувствовал, как двигатель, словно поймав этот сигнал, прибавил обороты.

Для этого дела Проценко расщедрился, дал свою служебную "Волгу", и Джума, сидя рядом с водителем, приклеивался взглядом к серой "Вольво", шедшей через три машины впереди. На заднем сидении за спиной Джумы вольготно устроился коллега-оперативник.

В старой части города поляк свернул на улицу Спартака, она была тупиковой, выезда не имела, даже стоял знак с указанием на это, и Джума понял, что "Вольво" сейчас будет парковаться.

– Не обгоняй, притормози, – велел он водителю.

Поляк остановился у дома номер двенадцать, вышел, запер дверцу и направился к подворотне. Это было старое очень высокое трехэтажное здание, узкое, с трудом втиснувшееся меж двумя домами; полуцилиндры застекленных эркеров, как пузыри, выступали на тех местах фасада, где внутри дома находились лестничные площадки, на каждую выходило две двери – слева и по центру. Джума знал такие дома: когда-то каждый этаж занимала одна многокомнатная квартира, имевшая два выхода – для хозяев парадный и для прислуги боковой. В советское время квартиры изуродовали перегородками из сухой штукатурки, разделили, создали коммуналки…

Джума не спеша шел за поляком, слышал его шаги в глубокой сводчатой подворотне, затем хлопнула дверь подъезда. Бронич поднимался по крутым скрипучим деревянным ступеням, достиг третьего этажа.

Агрба остановился на первом, отошел в самую глубину эркера, чтоб видеть хотя бы ноги Бронича, и понять, у какой двери он остановился: у той, что слева или по центру. Поляк остановился у центральной. Стоял долго, видимо не открывали, наконец его впустили. Джума сбежал вниз, сел в машину.

– Поехали? – спросил сзади оперативник.

– Нет, будем ждать.

– Тогда перекурим.

– Давай.

Ожидание длилось минут двадцать. Наконец Бронич появился из подворотни, огляделся по сторонам и направился к "Вольво".