Смерть не знает о завтра (СИ)

Аими безудержно рассмеялась. Ей вдруг показались забавными слова утешения Ирен, от которой никто и никогда не уходил. Она забывала ухажеров, как вышедшие из моды вещи. Не знала чувства утраты близкого, родного. Ей было неведомо ощущение, когда в миг под ногами раскалывается земля, ты падаешь в бездну, но в какой-то момент замираешь. Видишь, что мир продолжает прекрасно существовать и без тебя, земля вертится, солнце светит, дожди идут, цветы цветут, люди живут. А тебя нет. Но ты и есть. Замер, словно смотря на затмение… будто взирая на мир через закопченное стекло.

Ирен никак не прокомментировала реакцию Аими. Она расстегнула верхние пуговицы пальто. Глубоко вдохнула.

– Наконец-то весна!

Ирен блаженно потянулась. На ее губах заиграла улыбка. Она небрежно стянула с рук перчатки, и на запястье мелькнул полукруглый шрам. В памяти Аими невольно всколыхнулось событие, произошедшее шестнадцать недель назад.

… Возвращаясь из университета домой, Аими шла по парку, устеленному пушистыми хлопьями снега. Холодный алый шар, висящий на небе, торопливо клонился ко сну и окрашивал красным сиянием деревья и виднеющиеся вдалеке переулки и дома. Сумерки сгущались. Мороз крепчал.

Неожиданно Аими услышала животный рык и следом пронзительный женский крик о помощи. Обернувшись, увидела девушку, которая безуспешно пыталась отмахнуться сумочкой от разъяренного пса. Проходящая мимо влюбленная пара испуганно отпрянула в сторону, причитая, что животное, скорее всего, бешенное, из его пасти капает пена.

Подняв с обочины дорожки палку, Аими, не задумываясь о последствиях для себя, побежала на выручку к незнакомке, в запястье которой уже вцепились острые клыки. Пару раз ударив пса по голове и спине, она все-таки смогла его отвлечь. Тот, рыча, бросился на нее и успел укусить за ногу прежде, чем подоспевший на крики полицейский патруль пристрелил обезумевшее животное.

– Спасибо, – заикаясь, произнесла девушка. Ее трясло. В глаза застыли страх и шок.

– Тебе необходимо поехать к врачу и сделать прививку от бешенства. – Аими достала из пальто носовой платок и молча, с профессионализмом, которому ее обучали в университете, перевязала им запястье незнакомки.

Та кивнула.

– И тебе не повредит укол. Ирен, – представилась она и улыбнулась. – А ты храбрая, не то что та парочка… Девушке стоит подумать о том, что рядом с ней трус, а не защитник, – фыркнув, поправила волосы. – Я напишу о тебе полотно. – Она торжественно посмотрела на Аими.

– Картину? – переспросила та и рассмеялась. Девушка показалась ей забавной. Точно не из мира сего.

– Да. Уверена, она тебе понравится. – Пауза. – У тебя есть время? Может, после больницы сходим в ближайшее кафе и познакомимся поближе? Я угощаю! Как-никак ты, возможно, спасла мне жизнь.

– Я сделала это не потому…

– Знаю, знаю, – мягко перебила ее Ирен и приобняла за плечи. – Но ты ведь не откажешь мне в честь второго моего дня рождения? ¬– она широко улыбнулась. Весь ее вид говорил о том, что она не примет никаких возражений. Аими и не хотела противостоять. Ирен ее заинтересовала. В ней она почувствовала завораживающий водопад энергии жизни. К тому же на вечер не было никаких планов.

– Хорошо. Но, - Аими покачала указательным пальцем, – за такси плачу я.

Ирен кивнула.

– Ты не забыла, что у меня сегодня выставка? Начало ровно в двадцать ноль-ноль! Учти, ты обещала прийти, – в голосе мелькнула не столько надежда, сколько непрошибаемая сталь. Ирен была из тех людей, кто берет от жизни все. Умеет пробиваться вперед, шаг за шагом двигаться к своей цели; даже пребывая в эпицентре черной дыры, она была способна подчинить себе ее неукротимую мощь. Ирен и напористость были синонимами. Расчетливость и цепкость разъяренного осьминога были ей сестрами близнецами. И часто в ее картинах присутствовали сцены борьбы, преодоления и баталий, где герои кисти Ирен пересиливали мрак судьбы, стремясь к свету. На ее полотнах всегда просматривалась генеральная мысль: через любые преграды, не теряя надежды, достигнуть мечты – это и есть главная цель жизни.

– Я обещала это двенадцать недель назад. Тогда я жила. Я летала, парила в небе, как оказалось, лишь взятому напрокат. Я была одним целым с Любовью. Для меня не существовало туч, всегда светило солнце. И поздно ночью я не ложилась спать. Я делала шаг в Рай. Мне каждый миг было светло и хорошо. Теперь же…

… Звон разбитой тарелки, пролетевшей над головой Дориана, заставил Аими замолчать. В ее глазах защипало и, чтобы не расплакаться, она часто заморгала.

– Невыносимая девчонка, а не уравновешенная и ответственная студентка-медик, – сквозь зубы прошипел мужчина. – Что ты себе позволяешь?! – Его и без того темные глаза еще больше потемнели. Лицо исказил гнев. Желваки на скулах набухли.