Смерть Несущая

«Что я твой хранитель, и больше ничего». Это звучало настолько уверенно, что, не найдясь с ответом, я глубоко выдохнула и просто замолчала.

– Как твои крылья, Каа’Лим?

Мне показалось или зверь немного поморщился от этого вопроса? Должно быть, травмы действительно серьезные, раз такая реакция.

«Не произноси мое имя вслух, человек, – рыкнуло в голове. – Ты поклялась».

– Прости, – неизвестно за что извинилась я. – Если ты не хочешь, я больше никогда не произнесу твоего имени вслух. Так как твои крылья? И вообще, что тут произошло?

В голове вновь зазвучал детский непосредственный голосок, что немало озадачило меня.

«Я упал в пропасть, разумеется, не без посторонней помощи. Но ты еще маленькая, чтобы рассказывать тебе о подробностях моего падения. А что касается крыльев… Ты ведь наверняка знаешь, что у кошки девять жизней».

Это что, Каа’Лим сейчас пошутил?!

«Спасибо тебе, человек», – как-то задумчиво произнес дэйург у меня в голове.

– Меня зовут Мара, и ты можешь говорить мое имя тому, кому посчитаешь нужным. – Я постаралась улыбнуться как можно более доброжелательно, надеясь, что это животное может распознать человеческую мимику.

«Мар-р-ра», – повторил Каа’Лим, будто смакуя «р» у себя на языке.

– И что же мне с тобой делать, юный дэйург?

«Ну, для закрепления дружбы можешь меня покормить», – невинно раздалось у меня в голове.

Я подумала, что у киски, должно быть, легкое раздвоение личности, но вслух огорчать его не стала.

Когда мы отправились в обратный путь, солнце уже заходило за горизонт. Меня не было дома целый день, представляю, какой прием меня ожидает… Да еще и заявлюсь в компании неизвестно кого! Не мышонка, не лягушки, а неведомой зверюшки!

«Сама ты неведома зверюшка», – лукаво прищурив глаза, пробормотал Каа’Лим.

– А подслушивать чужие мысли нехорошо, – погрозив пальцем, решила навести порядок я.

«Да ну?» – притворно удивился неблагодарный спасенный.

Что тут скажешь? Оставалось только глубоко вздохнуть и семенить дальше к дому. Когда показались знакомые ворота, я неожиданно поняла, как устала. Великая богиня, помоги дойти до дома, а там пусть хоть кричат, хоть лупят. Все равно.

Распахнув калитку, я попыталась пройти к дому. Но только попыталась… Меня бесцеремонно отпихнули от входа, и гигантская кошка величаво прошествовала во двор.

«Что уставилась? Заходить будешь или на улице на ночь останешься?»

– Ну ты и язва, – прошипела я, проходя следом.

Отворив входную дверь, я предусмотрительно подвинулась к стеночке, пропуская своего дэйурга, нагло прошествовавшего в сени.

Видимо, услышав скрип двери, ко мне навстречу вывалилась мама, следом Ким, потом отец, затем Бьерн, Карим, Тайя, Элдай. Тэйро, может, тоже рад бы был просочиться в эту кучу-малу, да непоколебимая и застывшая мама – это серьезное препятствие, так что макушка брата время от времени мельтешила где-то позади сей красноречивой экспозиции под названием: «Ну и где мы были?» или «Нас атакуют чудовища, а мы проспали!»

– Мара, – дрожащим голосом заговорил отец, – осторожно подойди ко мне.

– Зачем? – искренне недоумевая, спросила я. Авось просветят, что у них тут происходит.

– Мара, не глупи. Пока он не кинулся, медленно подойди ко мне. – Отец протянул мне дрожащую руку.

Тут я поняла, кого они так испугались, и невольно улыбнулась кончиками губ.

– Мам, пап, не бойтесь, он не причинит мне вреда, так же как и вам. Это… – Каа’Лим мгновенно напрягся, почувствовав, что я хочу сказать его имя, – Кошак, – немного подумав, решила я. – И он – мой друг.

Я с облегчением заметила, как расслабляются мышцы животного.

– Друг? – растерянно переспросила мама.

– Ну да, я нашла его в горах…

– Что ты делала в горах? – скрипя зубами, спросил отец.

– Гуляла, – будто не заметив угрожающих ноток в голосе отца, сказала я.

– Гуляла… – как-то нехорошо прищурилась мама, а рука ее тем временем медленно потянулась к стене, где на гвоздике висела плеть из нескольких кожаных жгутов, заплетенных в косичку.

– Ну что вы в самом деле? – как-то нервно заерзала я. – И вообще, я уже большая!

– Больш-ш-шая, – по-змеиному прошипела мать. – Я те покажу большая! – вызверилась она, хватаясь за плеть.

Как это ни прискорбно, но высекли меня знатно, а мой, с позволения сказать, новый «друг и защитник» в это время с невозмутимым видом лакал молоко, оставленное в сенях для кошки Баси. Бедная зверюшка не решилась отстаивать свое добро, забилась в угол под лавкой, да так и не вылезла оттуда в этот вечер. После воспитательных работ я решила обидеться на всех и вся. Не хуже несправедливо обделенной Баси, я залезла на печь и, продолжая обиженно сопеть оттуда, не заметила, как провалилась в сон без сновидений.