Смерть нимфы. «…Убитую звали Лора…»

— А это что еще такое? — Игорь присел на корточки и взял в руки одну пачку. — Настоящие. Откуда? Такая сумма?!

— Теперь тебе понятно, почему в доме Ядова не обнаружили наркотики? Потому что он их успел продать, чтобы с этими деньгами уехать за границу. Скажи, среди его личных вещей были билеты? Ну что же ты молчишь?

— Были, — он кивнул, — причем на разные дни. Через Москву в Хельсинки, оттуда прямым чартерным рейсом в Стамбул… И листок с расписанием самолетов в Вену, Париж и куда-то там еще. Но откуда у тебя эти деньги?

— Я нашла их на квартире Шаталова.

— Шаталова?!

— Да. Он украл их у Ядова. А я все это время водила Ядова за нос, чтобы только не возвращать их ему. Ты же ничего, ничегошеньки не знаешь…

— Как же я могу что-то знать, если ты мне ничего не рассказываешь? Ты забралась в свою скорлупу и живешь там своей жизнью.

— А ты — своей, — не осталась в долгу Наталия. — Скажи лучше, что теперь делать с этими деньгами?

Он недоуменно уставился на нее:

— Как — что? Отдать государству, конечно.

— Эх, Логинов, — вздохнула она. — Ничему-то тебя жизнь не учит. Ты только представь себе, как бы ты смог изменить свою жизнь с такими деньжищами! Триста тысяч долларов. Шутка ли. А ты — отдать государству.

— А ты как бы хотела? Прикарманить деньги, добытые торговлей наркотиками и потратить их на свои нужды? Это безнравственно.

— У тебя, Логинов, даже язык казенный: «потратить на свои нужды». Безнравственно? А не безнравственно заправлять казенную машину бензином, купленным на свои деньги? А приходить ко мне без цветов и конфет не безнравственно? А во всем себе отказывать, получая гроши за преподавание в музыкальной школе — не безнравственно? А я, между прочим, всю жизнь отдала музыке. И что в результате?

— По-моему, как раз ты ни в чем себе и не отказываешь, — вставил Логинов. Он сложил пачки долларов в аккуратные стопки и теперь любовался своей работой. По его виду нетрудно было догадаться, что он пребывает уже в эйфории от мысли, что принесет в прокуратуру эти деньги.

— А ты хотя бы раз поинтересовался, откуда у меня деньги? Может, это ты купил мне на прошлой неделе туфли из змеиной кожи? Или бюстгальтер за двести долларов? Или покрывало на нашу кровать стоимостью четыреста с лишним долларов?

— Четыреста долларов? — Логинов встал с полу и с недоверием посмотрел ей в лицо. — Все, больше мне его не стели. Я буду спать на полу, на коврике. У двери. И вообще, давай закончим этот разговор. Ты прекрасно могла бы обойтись и без туфель, и без такого дорогого бюстгальтера и тем более покрывала. Хочешь, я сам буду твоим покрывалом и туфлями и всем остальным. Ты только скажи… — он обнял ее и прижал к себе. — Я, конечно, все понимаю, но меня уже не исправить. Если надо, возьми себе немного денег — купишь картошки к ужину, масла, еще каких-нибудь продуктов… Хотя нет, давай я сам сегодня заеду в магазин с Сапрыкиным, и мы привезем тебе целую гору еды.

Она, ничего не сказав, высвободилась из его объятий и ушла на кухню. «Горбатого могила исправит».

— У тебя только одна еда на уме, — сказала она в сердцах, грохая тарелку с солянкой на стол. — Иди, прокурор, завтракай.

На вопрос, зачем же она сама отдала ему в руки такие деньги, она отвечать не хотела. Импульсивный поступок. Возможно, она побоялась, что их будут искать. Отдала и отдала. У нее еще есть четыре тысячи долларов, о которых Логинов никогда в жизни не узнает.

И вот теперь они ехали на кладбище. Всю дорогу Наталия рассказывала ему о своих похождениях, упустив лишь эпизод, связанный с ее пребыванием в домике Ядова на турбазе.

— Я тоже привяжу тебя, как Стеллу, в конюшне, — пригрозил Логинов. — Надо же, шляешься где-то по ночам. Неужели тебе не страшно было разговаривать с Севериным?

— Страшно. Мне вообще всегда страшно. Я же трусиха.

Они подъехали к воротам кладбища.

— Все, прибыли. — Игорь помог ей выйти из машины. — Дальше пойдем пешком. Куда народ идет, туда и мы. Кстати, на каком кладбище похоронена сестра Сары?

— Где-то здесь.

У могилы собралась целая толпа. Гроб был установлен на табуретах. Рядом с ним стоял мужчина, высокий и худой, с печальными глазами и красным отечным лицом. Весь в черном.

— Отец. Напился с самого утра, — услышала Наталия знакомый голос позади себя и оглянулась.

— Нина Михайловна? — узнала она в стоящей рядом женщине соседку Лоры.

— Товарищ следователь? — разволновавшись, женщина просто не знала куда себя деть. — И вы тут? Господи, как жалко девочку-то.

— Послушайте, говорите тише, — зашептала испуганно Наталия, боясь, что Логинов услышит, как та назвала ее «товарищем следователем». — Никто не должен знать, кто я.

— Понимаю, — с серьезным видом произнесла Нина Михайловна. — Вы в прошлый раз спрашивали меня про Оксану Рыбак. Она только что была здесь. Приехала на черном «Мерседесе», шикарная особа. Только в рыжем парике. Но я ее все равно узнала, хоть она вся и была закутана до бровей в черный газовый шарф.

— Где она?

— Уже уехала. С ней была женщина, черноволосая, тоже шикарная. Они обе поцеловали Ларочку в лоб и ушли. Минут пять назад, наверное.