Смерть отключает телефон

– В одном офисе, мыла там полы. И неплохо, между прочим, зарабатывала. Но только какая это работа? Я знаю, что эта работа унижала ее, и Вера мечтала – если, конечно, это можно назвать мечтой – устроиться няней, к примеру, в какую-нибудь семью. У нее было педагогическое образование. Когда-то давно, когда она была совсем девчонкой, она работала в детском саду, воспитателем.

– Я должна осмотреть ее комнату.

– У нее нет своей комнаты. У нас только общая спальня.

– Хорошо, значит, ведите в спальню. У нее зеркало с туалетным столиком было хотя бы или ящик письменного стола, где она хранила свои документы, бумаги, фотографии, да мало ли что?!

– Да. Небольшое трюмо. Пойдемте, я вам покажу. Вот только не представляю, что вы там можете найти.

Халин был прав. Ничего особенного в ящиках, сохранивших слабый запах пудры и духов, Глафира не нашла. Немного косметики, пара флаконов дешевых духов, шпильки-заколки и квартирные счета. Однако не нашла она и паспорта!

– Халин, а где ее паспорт? – насторожилась Глафира.

– Так она с ним, я думаю, и ушла. На работу же устраиваться!

– Да что вы заладили: работа да работа? Ведь это всего лишь ваши предположения.

– Тогда считайте, что она отправилась на свидание к мужику с паспортом, – пожал худыми острыми плечами Халин.

– А деньги? Деньги какие-нибудь она с собой взяла?

– Да. Взяла. Пятьсот рублей. Это я точно знаю. Это были наши последние деньги.

– Так, может, она все-таки просто куда-то уехала?

– Не знаю…

– Скажите-ка, возможно, накануне она звонила кому-то и вы нечаянно подслушали этот разговор? Или же к вам кто-то приходил?

– Да, приходил. Один мужчина представительного вида. Такой холеный, напыщенный, от него еще одеколоном несло, как от парфюмерного магазина.

– И что? Кто он такой и чего хотел?

– Веру спросил. И когда я сказал, что ее дома нет, он поинтересовался, когда она будет. Я ответил, что никогда, и захлопнул перед его носом дверь.

– Что за человек? Приметы! Можете его описать?

– Говорю же: высокий, красивый, богатый, в дорогом костюме, похож на артиста кино, – пробормотал Халин.

– Брюнет, блондин?

– Брюнет. Черные волосы. Красивый.

– Так, может, это и есть ее новый знакомый? Вы его потом когда-нибудь видели?

– Никогда. И век бы его не видеть! Но не думаю, что он, такой роскошный, мог бы клюнуть на мою Веру. Слишком уж непрезентабельно она выглядела в последнее время…

Халин даже дернулся в сторону, заметив движение Глафиры, похоже собиравшейся двинуть его по физиономии.

– У вас в прокуратуре – что, и бабы тоже дерутся?

– Заткнись, Халин! Сиди дома и жди, когда тебе позвонят или приедут за тобой. Уж я-то об этом позабочусь! Ты, конечно, придумал этого мужика в дорогом костюме! Это ясно.

– Да нет же! – Халин вскинул руки вверх, и его крючковатые пальцы трагически застыли в воздухе. – Он был, был!

– И это после его визита в Вере произошли какие-то изменения?

– Какие изменения?

– Ты же сказал, что в последнее время она вела себя как-то странно, светилась вся изнутри.

– Я? Такое сказал?! Да ничего такого я не говорил!

Глафира поняла, что она проговорилась: это на самом деле сказал не Халин, а Наумов, но отступать было уже поздно.

– Хорошо, пусть не говорил. Но что-то же с ней произошло, раз она потом взяла и исчезла?

– Да, может, ее просто убили! Как убивают множество женщин! Вы думаете, я не читаю криминальной сводки в газете? Читаю! И каждый раз ищу сведения о найденном где-нибудь в посадках женском трупе. Я вообще плохо спать стал…

– В камере тебе вообще спать не дадут, – сказала Глафира желчно и поднялась. Она не могла больше находиться в этой квартире.

Она вышла из дома и глотнула свежего воздуха. «Надо же так оскотиниться, чтобы превратить свою квартиру в хлев?»

Звонить Лизе бесполезно. Телефон у нее наверняка отключен. Ведь у нее вечные суды! Глафира села в машину и покатила по притихшим заснеженным улочкам к центру. Наступило время обеда.

4 Июнь 2008 г.

– Скажи, ну чем он тебе так не угодил? Красивый, видный, молодой и к тому же богатый! Да еще и щедрый!

Подруга Анны Ледниковой, Варвара, не скрывая своего восхищения, рассматривала только что доставленное прямо из аэропорта ее свадебное платье.

– Не пойму я тебя, Анька! Настоящий Диор!!! Ты посмотри только, какая красота! Какой лиф, кружева, вышивка… Это же настоящее произведение искусства! Можно себе только представить, сколько этот шедевр стоит. А коробка! Смотри, здесь и подвязка кружевная, и цветы, и букет! Ну почему у тебя такой кислый вид? Ведь это же твоя свадьба!

Анна Ледникова, одетая в махровый халат, сидела на диване и листала иллюстрированный журнал со свадебными платьями. Щебетание подруги ее раздражало.

– Варвара, в том-то и дело, что это моя свадьба, а потому и отношение у меня к этому торжеству – свое. Я вообще не понимаю, зачем так много шумихи по поводу того, что двое решили жить вместе? Да если разобраться, мы же с Виталием уже несколько месяцев живем вдвоем, ну и что? Зачем выпячиваться и демонстрировать свое богатство? Люди завистливы, я говорила об этом Виталию, просила его быть поскромнее. Но это уже характер, понимаешь?