Смерть пахнет конфетками

– Это же Кузьмич, – узнала старика Кристина. – Но, вроде бы, он умер несколько лет назад. Ходили слухи, что он был колдуном, жил в соседнем заброшенном доме…

– Интересная история, – сказал Кирилл, готовясь запачкать свои новые штаны, но было хорошо, что это дряхлое видение в виде старика видел не только он.

А старик тем временем осторожно сделал несколько шагов вперёд, после чего открыл невидимую дверь и прошёл в неё, осторожно прикрыв её за собой.

– Мёртвые тоже бывают сумасшедшими? – спросил Кир.

А старик пошёл дальше к настоящей калитке. Кристина кинулась за ним.

– Извините, – сказала она, приближаясь к старику. – А вы не подскажите…

Тут старик обернулся, а Кристина взвизгнула от ужаса, бросившись в обратную сторону к Киру, который только и успел, как приспустить штаны.

– У него земля во рту и глазах, – сказала она Киру, когда тот в суматохе застёгивал молнию на джинсах.

Теперь они вдвоём побежали к старику, но тот будто растворился. Молодые люди встретили друзей у калитки.

– Старик выходил? – спросил Кир.

– Нет, – удивлёно сказали Маша и Света.

– Кристина, это ты пищала? – волновался Антон.

– Этот проклятый старик меня напугал, – ещё трясясь от страха, сказала Кристина. – У него во рту и в глазах… земля набита…

– Ты серьёзно? – не поверил Антон, приобняв девушку.

– Чёрт, это наваждение, стресс, – сказала Кристина, перестав паниковать.

– Ты тоже его видел? – спросила Света у Кира.

Кир утвердительно кивнул, ему тоже стало жутковато, даже живот перестал болеть.

– И чем у него глаза были набиты? – с усмешкой спросил Антон. – А задница у него тоже землёй набита?

– Мы должны понять, что здесь происходит, – сказала Кристина, направившись в сторону дома. – Он не мог просто так исчезнуть, тут деревья кругом… эй, старик!

На её окрик никто не ответил.

– Может, стоит войти в дом? – сказала Света, находясь в непонимании, верить подруге или нет.

– Ну, уж без меня, – сказал Антон.

– Струсил? – спросила Маша, направляясь за Светой в сторону дома.

Антон ничего не ответил, но последовал за ними.

Дверь, которую старик оставил незакрытой, была уже затворённой, но не запертой. Кристина с лёгкостью смогла её отворить, после чего вошла в черноту небольших сеней дома. За ней зашли Света, Маша и Антон. Кир долго мялся перед раскрытой дверью: он то посматривал на полюбившиеся ему кусты, то прислушивался к своим ощущениям в животе. И, наконец, он решился войти во тьму.

И вот вроде бы перед ним мелькнул фонарик телефона Маши, приглушённо услышались её слова:

– Здесь темно и страшно…

Как вдруг фонарик погас, и наступила тишина.

– Маша, ты здесь? – спросил Кир.

Вновь прихватил живот и захотелось вернуться, но парень не нашёл просвета незакрытой им двери, который только что был за его спиной.

Тьма была такой, что казалось, её можно было потрогать, и она будет на ощупь бархатной, с мелким и мягким ворсом. И Кир даже смог что-то нащупать, что-то сухое, свисающее сверху, похожее на старые тряпки. Он отшатнулся в сторону, как напоролся на ещё одни тряпки, только они были влажными.

– Ну и мерзость, – сказал Кир.

– Твоя жизнь мерзость, – сказал кто-то из темноты противным, причмокивающим голосом.

Кира как ошпарило, он метнулся в сторону двери, но напоролся ещё на несколько тряпок, но нигде не было ни стен, ни дверей. Сплошная тьма и эта тьма разговаривала. Сначала Кир поверил в то, что это его галлюцинации решили подать голос, но он решил перестраховаться, громко спросив:

– Ребята, вы бросайте так шутить! Мы сюда не за юмором пришли!

– Пришли, – довольно сказала темнота.

– Ты кто?

– Меня не знать, – где-то над ухом прочмокал противный голос.

Живот недовольно взбурлился новым приступом нужды. Рядом прошелестели крылья, будто забившейся в силок огромной птицы, что пролетая мимо задела плечо Кира, расцарапав ему футболку. Но это всё было уже не так важно, а вот живот…

– Да пошли вы все к чёрту! – сказал Кир, стягивая штаны.

– Пришли, – ответил голос, но на него Кир уже не стал обращать внимания.

Он сорвал висящую рядом тряпку, чтобы подтереться. Страх на мгновение сменился удовлетворением громко опорожняющегося кишечника.

– Грязный, не делай! – воскликнула тьма, будто расстроившись такому поступку Кира.

– Русский язык подучи, – сказал Кир, радуясь тому, что тряпка, которую он сорвал, оказалась сухой.

Но сухой вскоре она быть перестала, и Кир выбросил её во внезапно отступившую тьму. Он увидел, что тьма забилось в угол сеней, оставшись шелестеть огромными чёрными крыльями где-то там, поодаль. Ребят негде поблизости не было, они были либо уже в доме, либо также как и Кир, ещё блуждали в этом расширяющим пространство наваждении.

– Ребята! – позвал Кир, но ему никто не ответил.

Сквозь щели досок начал пробиваться солнечный свет и удалось рассмотреть, что использованная Киром тряпка была похожа на иссушенную, рваную кожу, принявшую на полу позу человека, избавленного от всех внутренностей.

– Твою мать! – выругался Кир.