Смерть пахнет конфетками

Антон и Света послушались, а Кир остался стоять рядом с профессором, молчаливо вытирая с лица кровавые подтёки. Кровь не переставала течь, царапины больно жгли и постепенно отпускающая парня тревога, вернулась к нему с новой силой:

– Кристина! – вдруг осенило Кира. – Чёрт, почему она не проснулась?!

Он подбежал к двери её комнаты, но та была заперта. Сначала парень стучал по ней кулаком, потом начал пинать ногой, постоянно выкрикивая имя девушки.

Света и Антон хотели было поинтересоваться причиной шумного поведения Кира, но Гжельский вновь отправил их спать, быстро определив Антона в ближайший свободный номер, где он и закрылся с совершенно спокойной душой, несмотря на то, что почти буквально плачущий кровавыми слезами Кир ломился в комнату его девушки.

Кристина проснулась только тогда, когда Кир уже почти выломал дверь.

– Что случилось? – спросила сонная, растрёпанная девушка.

– Ты в порядке? – обрадовался Кир.

– Я спала, так крепко… а что случилось? Что с твоим лицом? Что с Вероникой?

В разговор вмешался Гжельский:

– С Вероникой всё хорошо, а Кирилл просто порезался, когда брился. Возвращайся в постель. Ещё ночь и нужно спать.

Кристина кивнула и закрыла дверь перед самым носом Кира, на котором тоже была пара неглубоких царапин.

– Порезался, когда брился? – вопросительно скривил лицо Кир, обращаясь к Гжельскому. – Как тебе такое в голову пришло?

Профессор протянул Киру белый платок, чтобы тот вытер кровь. Парень принял подарок и размазал по всему лицу кровавые разводы.

– Тебе надо умыться, – проигнорировал Гжельский вопрос Кира. – Пошли кое-куда сходим.

– Зачем?

– Есть дело, – коротко ответил Гжельский и Кир ему даже поверил.

Не подчинился, а поверил. Но лучше бы он этого не делал.

– Ответь мне, – обратился Кир к профессору после паузы, – что ты такое?

Гжельский проигнорировал и этот вопрос. Несмотря на то, что всё, вроде бы, закончилось, профессор явно куда-то торопился. Пока они шли в соседнее крыло здания, Кир всё никак не мог справиться с одышкой. Но разговорить задумчивого мужчину, одетого в простую, но безукоризненно аккуратную одежду светлых тонов, он посчитал делом чести.

– С таким-то даром, – отметил Кир, – ты мог бы стать хозяином всего мира!

– Мне не нужен ваш мир, – Гжельский не стал на этот раз игнорировать парня.

– То есть, ты не нашего мира ягода?

– Причём тут ягода?.

Но Кира уже больше интересовал другой вопрос, которым он и перебил профессора:

– Ты ведь любую девушку можешь склонить к тому самому, даже не прилагая усилий? Тебе уже, наверное, и не интересно…

– Ты прав, – Олег Рубинович прервал озвучиваемые размышления Кира. – Мне уже мало чего интересно. Прошу тебя зайти сюда.

Гжельский приложил магнитную карточку к замку массивной двери помещения той части здания, где Кир ещё не был.

– Здесь что-то секретное? – спросил Кир, заглядывая в темноту помещения.

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Гжельский.

– Ого, – удивился Кир. – Помогу, чем смогу. А что надо делать?

– Девочка каким-то образом смогла открыть дверь к… аномалии. Для Полуночницы, оказывается, нет закрытых дверей. И теперь эта аномалия на свободе. А так как ты моему внушению не поддаёшься…

Олег Рубинович сделал приглашающий жест, и Кир первым зашёл в темноту помещения. Но Гжельский не последовал за ним следом, а наоборот, немного подтолкнул парня и захлопнул за ним дверь, которую Кир тут же попытался выломать, но та была значительно крепче двери номера Кристины…

Не обращая внимания на проклятья Кира, профессор закончил свою речь:

– Так как ты моему внушению не поддаёшься, в отличие от остальных, то толку от тебя в поимке этой аномалии не будет. Сиди здесь и всё у тебя будет хорошо. Скоро этот бардак закончится…

Профессор достал телефон, чтобы связаться со всем силовым персоналом. Ночь обещала быть непростой, но Гжельский был уверен в своих силах.

Киру быстро перестал долбиться в дверь. Он смирился с тем, что от него просто избавились. Хорошо, что не убили. Хотя, кому станет легче от его смерти? Разве только самому Киру, ведь события последних дней сильно подкосили его веру в реальность. Вдруг он сейчас лежит где-нибудь в психушке, крепко привязанный к кровати, и представляет себе всё происходящее. Но боль была настоящей. Болели синяки по всему худому телу, неприятно кололо в области поясницы. И сильно саднили порезы на лице от ногтей Вероники.

В помещении было очень темно. Кир попытался нащупать выключатель, но рядом с дверью была только обклеенная приятными на ощупь обоями стена.

Сердце перестало бешено колотиться в грудной клетке. Мысли начали успокаиваться. Только этот чёртов выключатель никак не хотел находиться.

– Поищи немного ниже, – сказал кто-то.

Ну вот, сразу появился страх, и забилась в сердечной истерике паника. Хотя этот голос не был страшным или нечеловеческим. Вполне обычным. Уставшим, мужским, чуть с хрипотцой.

– Кто ты, мать твою? – спросил Кир.

Ох и не нравились ему эти разговоры с темнотой – он помнил, что это ни к чему хорошему не приводило.

– Свет включи, познакомимся, – приветливо ответил голос.