Смерть пахнет сандалом

Своим коленопреклонением жена тут же истощила силу начальника Цяня. Взгляд его заблуждал, он закашлялся, как простуженный козел. Было ясно, что этот кашель притворный. Я хоть и дурак, но тоже смог разглядеть это. Он смотрел на жену искоса, не смел смотреть ей прямо в глаза, не смел задерживать на ней взгляд, его взор прыгал туда-сюда, как саранча, и со стуком натыкался на стены. Лицо у него, бедняги, дергалось, не знаю, то ли от смущения, то ли от страха. Он без конца повторял:

– Не надо церемоний, не надо церемоний, поднимись, поднимись…

Встав, моя жена сказала:

– Говорят, господин посадил в тюрьму моего отца, требует у иностранцев большую награду. А я было приготовила собачатину с шаосинским, собралась отнести господину, чтобы поздравить!

Начальник Цянь хохотнул, надолго задумался, потом ответил:

– Как чиновник на содержании императорского двора разве я могу работать не с полной ответственностью?

Моя жена залилась хохотом, безо всякого страха подошла, ухватила начальника Цяня за черную бородку, повертела его толстую косу. Мама, что же ты меня не родила с такой толстенной косой? Потом подошла к сандаловому креслу, не зная ни закона земли, ни велений Неба, встала за ним и ухватила за косичку уже моего отца.

– Только посмотрите друг на друга: один – мой названый отец, другой – отец моего мужа. Названый отец арестовал моего родного отца и хочет, чтобы отец моего мужа убил его. Названый отец, отец моего мужа, жизнь моего родного отца – в ваших руках!

Проговорив эти безумные слова, жена отбежала в угол и стала сквозь рыдания давиться сухой рвотой. Болея душой за нее, я конфузливо подошел и стал гладить ее по спине:

– Женушка, ты что хочешь, вытянуть из них всю бодрость духа?

Жена выпрямилась и с полными слез глазами яростно бросила:

– Болван, у тебя еще хватает совести задавать мне такие вопросы? Я для продолжения вашего рода забеременела незаконным ребенком!

Ругая меня, жена не сводила глаз с начальника Цяня. Взгляд отца же был устремлен на крышу. Наверное, рыскал там глазами в поисках обосновавшегося на кровле большого геккона. Начальник Цянь был совсем не в своей тарелке и ерзал задом, словно маленький мальчик, сдерживающий понос. По голове у него скатывались капли пота. Вперед вышел и согнулся в поклоне советник Дяо:

– Господин, нам стоит совершить сначала служебные дела, его превосходительство Юань в главном зале ждет ответа!

Начальник Цянь утер рукавом халата пот с лица, разгладил растрепанную моей женой бородку, снова откашлялся по-козлиному, потом со спокойным лицом, хотя и с крайней неохотой, поклонился отцу:

– Если я не ошибаюсь, вы и есть знаменитый Чжао Цзя, бабушка Чжао.

Держа двумя руками четки из сандалового дерева, отец встал и гордо сказал:

– В силу того, что у простолюдина Чжао Цзя в руках четки из сандалового дерева, которые ему собственноручно пожаловала нынешняя императрица, простолюдину Чжао Цзя не полагается вставать на колени перед почтенным начальником.

С этими словами отец высоко поднял эти будто тяжелые, как железная цепь, четки высоко вверх, словно ожидая чего-то.

Начальник Цянь отступил на шаг, сдвинул вместе ноги, привел в порядок широкие рукава, отбросил их, упал на колени, стукнулся лбом об пол и слезно воскликнул:

– Верный слуга, начальник уезда Гаоми Цянь Дин желает императрице долгой жизни!

Потом он встал и сказал:

– Не я осмеливаюсь утруждать нефритовые стопы бабушки. Вас приглашает к себе генерал-губернатор провинции Шаньдун его превосходительство Юань.

Не обращая внимания на слова начальника Цяня, мой отец, перебирая руками четки и высматривая геккона на крыше, произнес:

– Господин начальник уезда, кресло, на котором сидит простолюдин, пожаловано ему самим государем, и согласно официальным установлениям, в кресле следует признавать государя!

Лицо начальника Цяня тут же побагровело, сделавшись темнее сандала. Похоже, он был вне себя от гнева, но сдерживался, не смея выказать его. Мне казалось, что отец, заставивший господина встать перед ним на колени, уже и без того перевернул небо и землю, смешал чиновников и простой люд. Зачем, спрашивается, вынуждать начальника опускаться на колени второй раз? Нужно вовремя остановиться. Матушка говорила: император – чиновник большой, но он далеко на краю небес; начальник уезда – чиновник маленький, но он совсем близко, прямо перед тобой. И этот служака может придраться к какой-нибудь мелочи, и мы получим по первое число. Отец, начальник Цянь человек совсем не безропотный. Я уже вам рассказывал, как мой хороший приятель Сяокуй плюнул в сторону его паланкина, и ему тут же переломали все ноги.

Вращая глазами, начальник Цянь холодно спросил:

– В этом кресле государь где и в какое время сиживал?