Смерть парфюмера

– Мне не нужны твои деньги. – Ее голос звучал строго, но темные глаза улыбались. – Работа с детьми сохраняет мне молодость.

Я поверила этому. В ее лице было что-то очень молодое и живое. Неудивительно, что в детстве Майло ее просто обожал.

Мадам Нанетт озорно улыбнулась:

– Возможно, однажды, постарев, я их приму.

Майло вздохнул, но его лицо повеселело.

– Очень хорошо. Дай мне знать, когда настанет этот день.

– Очень не скоро, уверяю тебя.

– Ты, наверное, нас всех переживешь, – сказал он.

Это, похоже, ей польстило. Она сменила тему:

– Спасибо за прием. Я очень рада, что смогла с вами побеседовать. Ты дашь мне знать, если вы что-то выясните?

– Разумеется, – заверил Майло. – Однако мне кажется, что лучше не афишировать, что мы знакомы.

Мадам Нанетт кивнула:

– Да, я тоже об этом подумала.

– Когда у тебя следующий выходной?

– Во вторник. – До него оставалось пять дней. Я задумалась, сможем ли мы к тому времени хоть что-то разузнать.

– Приходи к нам на чай, – пригласил Майло. – Если что-то прояснится или случится раньше, передай портье, и я организую встречу.

– Очень хорошо. – Она замялась. – Ты будешь осмотрителен?

– Конечно.

Мадам Нанетт прищурилась, и на мгновение я представила, что, наверное, она так смотрела на Майло, когда тот был непослушным ребенком и нарушал установленные ею правила.

– Я не шучу. Я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности, как раньше. Я читала о твоих подвигах.

– Ты хочешь сказать – о подвигах Эймори, – уточнил Майло. – Это она все время рвется рисковать.

– Не надо волноваться, – поспешно заверила ее я. – Мы будем очень осторожны.

Пару секунд мадам Нанетт пристально смотрела на меня, словно убеждаясь в серьезности моих слов, потом кивнула:

– Спасибо за все, что вы делаете.

Она нас расцеловала, Майло проводил ее до двери, и она ушла.

Пару секунд я смотрела на закрытую дверь, пытаясь осознать произошедшее. Беспокоясь за мадам Нанетт, я и не думала, что все обернется подобным образом. Возможно, принимая во внимание недавние события в моей жизни, мне не следовало бы так глубоко удивляться.

– Итак, мы оказались на месте еще одного убийства, – произнес Майло, вернувшись. Похоже, этот факт его не очень взволновал, поскольку он закурил сигарету и откинулся на спинку стула. Я не могла не подумать, что вид у него был очень довольный.

– И что ты обо всем этом скажешь? – спросила я. – Ты думаешь, что Элиоса Беланже убили?

– Мадам Нанетт не из тех, кто бросается обвинениями. Если она считает, что здесь имеет место некий злой умысел, я склонен полагать, что она права.

Я не знала ее столь же хорошо, но у меня сложилось такое же впечатление. В ней присутствовали какая-то твердость и спокойствие. Она не казалась женщиной, способной делать скоропалительные выводы или принимать поспешные решения. Она не назвала имен подозреваемых, но обвинение, что убийцей мог быть любой член семьи, вызывало большую тревогу. Будет трудно войти в доверие к такой знаменитой семье, как Беланже, не говоря уже о том, чтобы обвинить ее в убийстве. Работа предстояла не из легких.

– Это будет не так-то просто, – произнесла я.

– Согласен. Но в этом-то и весь интерес, верно?

Я вдруг подумала, что Майло рассматривает эту ситуацию весьма оптимистично. Он спокойно воспринял слова мадам Нанетт о том, что ее известный работодатель был убит, и мне хотелось знать почему.

– Ты, похоже, не очень-то удивился всему, что она тебе рассказала, – заметила я.

– Я ожидал неприятностей. Все было не так уж и удивительно.

– Убийство – это не так уж и удивительно? – поразилась я.

– Больше нет, – ответил Майло.

Несмотря на его беспечный тон, у меня начали появляться подозрения.

– Но Элиос Беланже – имя очень известное. Ты и бровью не повел, когда она его упомянула.

– Убийство есть убийство, дорогая. И не важно, кто становится его жертвой.

Внезапно меня осенило:

– Ты знал, что мадам Нанетт работает в семье Элиоса Беланже!

Он выпустил струйку дыма.

– Ты же не думаешь, что я бы получил от нее тревожное письмо и не навел бы кое-какие справки?

Майло мог проявлять чрезвычайную изобретательность, когда на что-то решился. Естественно, ему хотелось знать подробности о том, в какой ситуации оказалась мадам Нанетт.

– Выходит, ты уже знал, что Элиос Беланже умер?

– Да. Это было во всех газетах.

Я не могла винить только его в своей неосведомленности по этому делу. На отдыхе я не интересовалась новостями. Полагаю, мне стоило приложить больше усилий, чтобы оставаться в курсе событий. В чем я могла его винить – так это в полном молчании.

– Ты слышал, что работодатель мадам Нанетт скоропостижно скончался, и даже не подумал сообщить мне об этом?

Он вздохнул:

– Дорогая, я же говорил вчера вечером, что не хотел волновать тебя всеми подробностями. Я пытался собрать информацию, прежде чем потревожить тебя.

Хотя оправдание и не выдерживало критики, я решила его принять, по крайней мере на время.

– Ты говорил, что знаешь младшего сына Беланже?

– Да, Мишеля. Мы с ним довольно хорошо знакомы, хотя я и не виделся с ним год или два. В юные годы мы с ним побывали в паре переделок.