Смерть парфюмера

Я оглянулась на лежащее на полу тело. Я до сих пор не верила, что Сесиль это сделала, и так хладнокровно. Я вздрогнула.

— Вновь мы увидимся не скоро, — произнесла она. — Я уеду еще до рассвета. Однако духи вам отправят сразу же, как они будут готовы. Антуан об этом позаботится.

— А Антуан знает?.. — начала я.

— Нет, — ответила Сесиль. — Антуан слаб. И всегда был таким. Отец это знал. Он сделает с «Парфюм Беланже» все, что только сможет, однако… Однако другие дела лучше предоставить нам с Мишелем.

Мишель повернулся к нам:

— Было очень приятно с вами познакомиться, мадам Эймс. Единственное, о чем жалею, — что не удалось вырвать вас из объятий мужа. — Он пожал плечами. — Увы, всем завладеть нельзя.

— Прощайте, мсье Беланже, — сказала я.

Мишель подмигнул мне, Майло взял меня под руку, и мы шагнули к двери.

Не успела я взяться за дверную ручку, как голос Сесиль заставил меня остановиться:

— Мадам Эймс.

Я обернулась.

— Ваши духи. Я решила назвать их «Осознание».

Осознание.

— Прекрасное название, — оценила я.

Сесиль улыбнулась:

— Я решила, что вам понравится.

Тут она отвернулась, чтобы помочь брату поднять тело с пола, а я позволила Майло вывести себя под прохладный покров ночи.

Глава 29

Мы вернулись в гостиницу, и я попыталась избавиться от ощущения, что весь вечер представлял собой очень странный сон. Я поверить не могла, что правда оказалась столь немыслимой.

— Никогда бы не подумала, — сказала я Майло. — Я и не подозревала, что они могут быть шпионами. Это так неожиданно.

Я заметила, что он промолчал, и вспомнила: Сесиль говорила о том, что Майло был близок к истине. Все сходилось — таинственность, ночные разъезды. Он знал, что дело идет к этому, и пытался работать, принимая во внимание особые условия, одновременно не позволяя мне вникать глубже.

— Ты все знал, — внезапно заявила я.

— Да, — признался муж.

— И давно?

— Почти с самого начала. До меня дошли разные слухи об Андре Дюво, которые навели на подозрения о том, что он скрывает нечто большее, чем лежит на поверхности. Когда мне стало известно, что он связан с семьей Беланже, мои подозрения подтвердились.

— Так ты знал о семье Беланже?

— Я познакомился с Мишелем Беланже вскоре после войны. Он имел репутацию взбалмошного и безрассудного человека и был известен своим характером, из-за которого часто попадал в неприятности. Как ты знаешь, они с отцом постоянно конфликтовали. Однако с течением времени я начал понимать, что Мишель обладает второй, куда более осмотрительной натурой. Однажды ночью что-то пошло не так, и мы едва не угодили в ловушку.

— В ловушку? — переспросила я.

— Благодаря его реакции и находчивости мы остались целы и невредимы, — ответил он, уходя от разговора о столкновении. — Однако Мишелю пришлось открыть мне кое-какие факты.

— Значит, он не тот, кем хочет казаться?

— О, он именно тот, кем кажется, — улыбнулся Майло. — Возможно, время несколько обуздало его характер, но ему необходимо поддерживать свою репутацию, и ее поддержание доставляет ему огромное удовольствие.

— Выходит, обладая некими знаниями о семье Беланже, ты приехал в Париж, понимая, что тут замешана какая-то секретная информация.

— Я ничего не знал, — возразил Майло. — Я подозревал. В конечном итоге, на момент смерти Беланже-старшего Дюво находился вместе с нами на озере Комо. Я с самого начала способствовал привлечению нас к делу, поскольку считал вполне возможным, что его смерть — чисто семейное разбирательство. Однако я решил навести справки. Когда стало ясно, что дело выходит за рамки убийства из корыстных побуждений, я попытался уговорить мадам Нанетт уехать из Парижа и убедить тебя в том, что это было вовсе не убийство.

— А почему ты просто не рассказал мне всю правду? — тихо спросила я. Мне хотелось разозлиться, но внезапно на меня навалилась усталость, и мои слова прозвучали не столь едко, как хотелось бы.

— Я пытался тебя защитить, — ответил муж с печальным выражением на лице. — Получилось, нечего сказать.

— А что медсестра из Бове?

— Эта версия оказалась не такой тупиковой, как я думал. С большим трудом мне удалось ее разыскать, и, хотя она ничего важного не сообщила, я начал подозревать, что болезнь Элиоса Беланже повлияла на его рассудок.

— И ты пришел к выводу, что имеющаяся у него информация под угрозой?

Майло кивнул:

— Вот поэтому я и не хотел ничего тебе говорить. Я знал, что тебе захочется еще глубже влезть в это дело. Когда ты обмолвилась о медсестре в вечер моего возвращения из Бове, я был уверен, что ты меня раскрыла. Когда же стало очевидно, что тебе это не удалось, я понял: нельзя открывать тебе то, что я выяснил. Даже когда ты вызвала меня на разговор начистоту, я не мог дать тебе внятного ответа.

— Твоя ложь лишь укрепила мою решимость докопаться до истины, — заметила я.

— Да, мне следовало знать, что лгать тебе бессмысленно, — признался Майло.

— Тебе не мешало бы хорошенько это запомнить, — заявила я. — А в тот вечер, когда мы следили за Мишелем, ты знал, что это ее квартира?