Смерть пэра

— Найджел, — спросила Шарло, — какой он на самом деле? Вы так часто рассказывали нам про вашего друга, и мы всегда думали, как замечательно было бы с ним познакомиться. Однако мы даже представить себе не могли, при каких обстоятельствах это знакомство произойдет. Понимаете, совсем недавно я сидела напротив него в своей собственной столовой, пытаясь заглянуть в его мысли, полагая, что беседа пойдет так, как мне того захочется, а сейчас, когда я мысленно возвращаюсь к этому моменту, мне кажется, что все покатилось совершенно не так, как я задумала.

— Дорогая моя Имоджин, — широко улыбнулся Найджел, — я знаю, что вы — гений дипломатии, но, право же, на вашем месте я не стал бы пробовать ваш талант на Аллейне.

— Вы знаете, он смеялся надо мной, — оправдывалась Шарло.

— Ты твердо уверена, мамуля, — съехидничала Фрида, — что это не был зловещий такой смех: «Ха-ха-ха!»

— Ни в коем случае не зловещий. Он обыкновенным образом хихикал.

— Эх, послал бы он за мной! — пробормотала Фрида.

— Полагаю, ты рассчитываешь, — начал Генри, — разыграть перед ним роскошную сочную сцену, и в результате Аллейн в отчаянии бросит дело, потому что ты ему доставляешь слишком много хлопот? Деточка, твои сценические потуги…

— Дорогой, я не собираюсь применять никаких сценических потуг, как ты это назвал. Я буду держаться просто и с достоинством, буду бледна и очаровательна.

— Ну, если Аллейна не станет неукротимо рвать, значит, желудок у него крепче, чем у меня.

Фрида мелодично рассмеялась. Констебль поднялся и открыл дверь на стук.

— Это сигнал моего выхода на сцену, — прошептала Фрида. — Как вам кажется?

— Может быть, это за твоим отцом или за Генри, — предположила Шарло.

— Инспектор Аллейн, — возвестил вошедший констебль, — хотел бы поговорить с мисс Грей.

Роберта пошла за вторым констеблем по коридору к столовой. Сердце ее тревожно стучало. Она чувствовала, что рот раздирает неукротимая зевота. Во рту пересохло, и она боялась, что ее голос будет звучать надтреснуто и хрипло. Констебль открыл дверь, вошел и объявил:

— Мисс Грей, сэр.

Роберта, чувствуя, как не хватает ей сейчас высокого роста, вошла в столовую.

Аллейн и Фокс встали при ее появлении. Констебль придвинул ей стул в торец стола. Сквозь пелену тревоги Роберта услышала глубокий и приятный голос Аллейна:

— Мне очень жаль, что приходится вас беспокоить, мисс Грей. Ужасно неприятно, что вы оказались в самой гуще такого печального дела. Садитесь.

— Спасибо, — тихо ответила Роберта.

— Вы приехали только вчера, верно?

— Да.

— Из Новой Зеландии. Длинное путешествие. А вы из каких краев Новой Зеландии?

— С Южного Острова. Южный Кентербери.

— Тогда вы должны знать округ Маккензи.

Запах сожженной солнцем травы, ветра с заснеженных вершин, память о пронзительно голубом небе проснулись в сердце Роберты.

— А вы бывали там? — спросила она.

— Четыре года назад.

— В округе Маккензи? Текапо? Пукаки?

— От звука этих слов в памяти снова оживают те места.

Аллейн немного рассказал девушке о том, где ему приходилось бывать, и, как все жители колоний, Роберта попалась на этот крючок. Нервозность ее растаяла, и она вскоре услышала свой собственный голос, восторженно описывающий новозеландский «Медвежий угол» у подножия Малой Серебряной горы, английские деревья, растущие возле местных кустов, и то, как голоса завезенных из Англии птиц переплетались с низкими голосами птичек-колокольчиков и мока-моки.

— Это было имение лорда Чарльза?

— Да-да. Не наше. Мы-то жили в маленьком домике в небольшом городке. Но понимаете, я столько времени проводила в «Медвежьем углу»…

— Наверное, тягостно было расставаться с таким очаровательным местом.

— Им — не очень, — возразила Роберта. — Для них это было всего лишь новозеландское приключение. Что-то вроде интерлюдии в жизни. Они принадлежат Англии.

— Как вам кажется, лорду Чарльзу понравилось фермерствовать?

Роберта никогда не думала о лорде Чарльзе как о фермере. Он просто жил в «Медвежьем углу». Ей трудно было ответить на этот вопрос. Нравилось ли ему в Новой Зеландии? Невозможно было понять, поэтому она смущенно ответила, что они были там вполне счастливы, но, конечно, рады возвращению домой.

— Они — дружная семья?

Роберта подумала, что не будет ничего плохого, если она расскажет ему о привязанности Миногов друг к другу. Рассказ на любимую тему совершенно развеял остатки ее волнения. Так легко было рассказать, как они постоянно спорили, как добры все Миноги были к ней, как счастливы они были вместе. Как сама Роберта верила, что они всегда придут друг другу на помощь.

— Мы уже столкнулись с прекрасным примером этого, — улыбнулся Аллейн, — когда речь зашла о близнецах.

Роберта ахнула и посмотрела на него. В его глазах, с печально опущенными внешними уголками, читалось только теплое и веселое сочувствие, словно он приглашал ее вместе посмеяться над близнецами.

— Они всегда были такими, — воскликнула Роберта. — Даже в «Медвежьем углу», когда Колин взял однажды большую машину…