Смерть пэра

Остальное утро прошло как во сне. В таможенном бараке пришлось долго ждать, к тому же там Роберта встретила тех пассажиров, с которыми уже попрощалась на корабле. Потом багаж перетаскивали в большую машину, где ждал шофер. Роберте сразу захотелось извиниться за свой огромный чемоданище. Девушка никак не могла приспособиться к таким стремительным переменам. Она смутно воспринимала широкую и грязную улицу, здания, казавшиеся невероятно убогими и мрачными, машины, которых становилось все больше и больше. Когда Фрида сказала ей, что это Ист-Энд, и что-то добавила насчет Лаймхауса и Поплара, Роберта почувствовала только легкое разочарование, что места эти оказались не столь романтичны, как связанные с ними легенды, что бедность и грязь ничем не напоминали о противозаконной роскоши, что улица — Генри сказал, что это Коммерческая улица, — выглядит под стать названию. Когда они выехали в Сити, Генри и Фрида указали ей на Мэншн-хаус, а потом предложили посмотреть на купола собора Св. Павла. Роберта послушно глазела в окно, но все, что она видела, казалось ей ненастоящим. Ей мерещилось, что она лежит на незнакомом берегу, а волны, одна за одной, накрывают ее с головой. Шум Лондона ошеломил ее больше, чем грохот океана. Мозги у нее совсем раскисли, она услышала собственный голос и засомневалась, осмысленно ли она говорит.

— А вот Флит-стрит, — сообщил Генри. — Ты помнишь детскую песенку: «Вверх по Лудгейтскому холму, вниз по Флитскому холму»?

— Да-да, — кивнула Роберта. — Флит-стрит.

— Еще ехать и ехать, — вздохнула Фрида. — Робин, ты знаешь, я собираюсь стать актрисой!

— Робин наверняка догадалась, — хмыкнул Генри, — глядя на твою походку. Ты заметила, как она ходит, Робин? Она словно касается земли мягкой лапкой, как кошка. Входя в комнату, закрывает дверь и приваливается к ней.

Фрида ухмыльнулась.

— У меня это просто великолепно получается, — заявила она. — Для меня артистизм — вторая натура.

— Она ходит в одно страхолюдное место, где обитают молодые люди в длинных шарфах, которые ерошат волосы и говорят Фриде, какая она потрясная.

— Это театральная школа, — сразу объяснила Фрид. — А молодые люди — очень умные. Они все говорят, что я стану хорошей актрисой.

— Еще минута — и мы будем проезжать мимо Королевского суда, — сказал Генри.

Алые омнибусы проплывали мимо, как корабли. В них сидели люди, они выглядели одновременно настороженными, бледными и рассеянными. В дорожной пробке темно-синяя машина оказалась настолько близко от них, что сидевшие в ней мужчины в черном были всего в нескольких дюймах от Роберты и Миногов.

— Это одна из новых полицейских машин, Фрид, — сообщил Генри.

— А ты откуда знаешь?

— Ну просто знаю, и все. Наверное, именно эти громадные типы и называются Большой Четверкой.

— Хорошо бы они проехали подальше, — буркнула Фрида. — Я не удивлюсь, если мы в ближайшее время попадем к ним в лапы.

— Почему? — спросила Роберта.

— Видишь ли, вчера за завтраком близнецы говорили, что единственное, что они смогут сделать, — это стать мошенниками и превратиться в еще одну шайку «Мэйфейрских парней».[3]

— А что, очень даже неплохая идея, — кивнул Генри. — Понимаешь, Колин сказал, что стащит драгоценности у какой-нибудь невероятно богатой вдовствующей герцогини, а Стивен тем временем обеспечит ему алиби в «Рице» или где-нибудь еще. Ты же знаешь, что их никто не может различить.

— А потом, понимаешь, — добавила Фрида, — если одного из них арестуют, они будут сваливать вину друг на друга, и, поскольку один из них точно будет невиновен, полиции придется отпустить обоих, чтобы не вышло судебной ошибки.

— Из чего, — заметил Генри, — ты можешь сделать вывод, что мы находимся в финансовом кризисе.

Роберта вздрогнула при звуке знакомых слов.

— Только не это! — воскликнула она.

— Увы! — ответил Генри. — Более того, это крах. Все словно с цепи на нас сорвались.

— Мамуля собралась сегодня заложить жемчуга, — добавила Фрида, — когда пойдет днем к маникюрше.

— Такого она еще никогда не делала, — заметил Генри. — А это Стрэнд, Робин. Эта церковь или Святого Климентия Датского, или Святой Марии-на-Стрэнде. А следующая, соответственно, тоже одна из них, только не та, что первая. Насчет кризиса нам, наверное, лучше объяснить.