Смерть пэра

Роберта никогда не могла бы представить себе, что обед с Миногами может оказаться абсолютным кошмаром. Казалось просто невероятным, что они сидят тут в мрачном молчании вокруг стола и накладывают себе еду, которая застревает в горле от отвращения. Шарло дважды пришлось вставать из-за стола: в первый раз — посмотреть на леди Вутервуд, а во второй — встретить вызванную доктором сиделку и узнать, не нужно ли чего для ее пациентки. Специалист по нейрохирургии появился одновременно с людьми из Скотленд-Ярда. Лорд Чарльз вышел было их встретить, однако тут же вернулся и сообщил остальным, что доктор Макколдунн прошел в комнату лорда Вутервуда с одним из полицейских. Теперь в квартире остались только двое полицейских. Лорд Чарльз сказал, что оба они в штатском и с виду совершенно безобидные. Остальные полицейские ушли, но он не знал, надолго ли.

Роберта поинтересовалась про себя, нет ли у Миногов того же чувства, какое одолевало ее: что квартира перестала им принадлежать.

Когда все принялись нервно кромсать ложками желе и бессмысленно гонять его по тарелкам, Шарло сказала:

— Ну это, знаете ли, уж чересчур. Пойдемте в гостиную. Однако прежде чем они успели встать с места, вошел Баскетт и прошептал что-то на ухо лорду Чарльзу.

— Да, разумеется, — ответил лорд Чарльз. — Лучше всего здесь.

Он повернулся к жене.

— Они хотят поговорить с нами всеми по очереди. Я п-редлагаю использовать для этого столовую, а мы пойдем в гостиную. А пока я им нужен, Имми. В состоянии Габриэля произошли некоторые изменения, и доктора считают, что мне надо быть там.

— Конечно, Чарли. Наверное, мне следует известить Вайолет?

— Сделай это, хорошо? Приведи ее в комнату. Тебе это не очень трудно?

— Конечно нет, — ответила Шарло. — Если… если она пойдет.

— А ты думаешь?..

— Посмотрим. Пошли, дети.

Лорд Чарльз быстрым шагом подошел к двери, открыл ее и придержал, пропуская Шарло.

Сколько Роберта знала Миногов, с тех самых пор она видела, как каждый вечер после обеда лорд Чарльз всегда подходил к двери, опережая своих сыновей, и с легким поклоном придерживал ее для своей жены. Сегодня они на миг посмотрели друг другу в глаза, а потом Роберта и Фрида последовали за Шарло в гостиную. Дверь осталась открытой, и Роберта увидела, как лорд Чарльз направляется к своему брату. Это произвело на нее неизгладимое впечатление. Свет из прихожей превратил редкие волосы лорда Чарльза в ореол и резко очертил его лицо. У него был обычный корректный вид. То же спокойствие, та же отстраненность, к которым девушка так давно привыкла, читались в этом мягком профиле, но внезапно ей показалось, что она увидела нечто еще: какую-то резкость, может быть, даже жесткость. Это выражение настолько не вязалось с привычным ей образом лорда Чарльза, что она приписала такое впечатление игре света или своего перевозбужденного воображения. В прихожей хлопнула дверь.

Роберта осталась молча сидеть с остальными и ждать.

Глава 7 Смерть пэра

1

Инспектор Фокс сидел в углу спальни, положив блокнот на колено и сжимая карандаш в крупной чисто вымытой руке. Он сидел совершенно неподвижно и ни во что не вмешивался, но его присутствие очень даже чувствовалось. Оба врача и сиделка постоянно косились в тот угол, где он устроился в ожидании. Лампа у постели заливала ярким потоком света пациента на кровати и бросала блики на лица склонившихся над ним докторов. Единственный звук, раздававшийся в комнате, — отвратительный звук — исходил от самого пациента. На столе возле Фокса стоял саквояж. Среди прочих странных и причудливых вещей в нем лежал тщательно упакованный Фоксом тесак для мяса с отделанной серебром ручкой.

В тридцать пять минут девятого по часам Фокса в комнате возникло легкое движение. Доктора зашевелились, захрустел накрахмаленный халат сиделки. Тот из докторов, что был повыше ростом, оглянулся через плечо в угол комнаты.

— По-моему, он кончается. Лучше послать за лордом Чарльзом.

Врач нажал кнопку звонка. Сиделка подошла к двери и через минуту отдала тихим голосом какое-то распоряжение. Фокс встал со стула и подвинулся поближе к кровати.

Левый глаз пациента скрывала повязка. Правый был открыт и таращился в потолок. Откуда-то из глубин организма шел утробный, странный звук, смешиваясь с хриплым дыханием. Сложный механизм речи безуспешно пытался действовать. Простыни были смяты, и одна рука умирающего очень медленно выползла из-под одеяла. Сиделка сделала какое-то движение, но Фокс остановил ее.

— Прощу прощения, — сказал Фокс, — я был бы очень обязан, если бы дали его светлости возможность…

— Да-да, — кивнул высокий доктор. — Оставьте его, сиделка.

Рука мучительно выползла из тени на свет. Скрюченные пальцы тянулись к шее, словно жили своей отдельной жизнью. Единственный глаз больше не пялился в потолок, а тревожно блуждал в глазнице, словно стараясь привлечь внимание окружающих.

— Он пытается показать нам что-то, сэр Мэтью? — спросил Фокс.

— Нет-нет. Это совершенно невозможно. Движения не имеют никакого смысла. Он даже не знает…

— Я все равно был бы вам очень обязан, если бы вы его спросили.