Смерть пэра

— Прекратила бы ты свою светскую болтовню, Фрид, — раздраженно взмолился Генри. — Ты же сама знаешь, что напугана до смерти, как, впрочем, и все мы.

— Нет, что касается меня, честное слово, нет. Может быть, ночью я и проснусь пару раз в холодном поту, но сейчас я просто возбуждена. Только хотелось бы, чтобы близнецы прекратили валять дурака.

— А я молю бога, чтобы все тут прекратили валять дурака, — сказал лорд Чарльз с неожиданной яростью. — Мне кажется, что я вас вижу и слышу впервые в жизни. Неужели до вас так и не доходит, что кто-то в этой квартире убил моего брата!

Воцарилось неловкое молчание, которое нарушила Фрида:

— Но, папуля, ты же не любил дядю Г.!

— Уймись, Фрид, — нетерпеливо приказал Генри. — Отец, не думаешь же ты, что это сделал кто-то из семьи?

— Господи помилуй, конечно же нет!

— Ну а кто, по вашему мнению? — живо поинтересовалась Фрида.

— Диндилдон, — ответил Колин.

— Или Хихикс, — отозвался Стивен.

— Вы только потому называете Диндилдон или Хихикса, что не знаете их так же хорошо, как Баскетта или горничных, — заметил Генри.

— Или Нянюшку, — добавила Фрида.

— Если бы я был в услужении у дяди Г. или тети В., — заявил Колин, — я бы их обоих давным-давно убил. Слушайте, а я рад, что этим делом будет заниматься Аллейн. Если уж меня будут допрашивать с пристрастием, пусть лучше это делает джентльмен. Знаю сам, что я страшный сноб.

— Мне к-кажется, — сказал Стивен, — что это должно быть ужасно неловко. По мне лучше уж старомодный полицейский, который говорит на кокни: «Эй, голубчики, вы чего это удумали?! Вот я вам покажу!»

— Что свидетельствует о твоем невежестве, — отрезала Фрида. — Ни один из детективов так не разговаривает. Но я действительно думаю, папа, что нам следует позвонить Найджелу Батгейту. Вы же знаете, что он без ума от Аллейна. Он — его доктор Ватсон и гордится этим.

— А почему это я должен ему звонить? — вскинулся Генри. — Сама звони.

— Что я и собираюсь сделать. Мне кажется, что это элементарная доброта.

— А какой он, этот Аллейн? — спросил Колин.

— Я бы сказал, что он очень даже милый, — ответил Генри. — Такой слегка старомодный, однако без жеманства или чопорности. Но пугающе вежливый и тихий.

— Ч-черт! — прокомментировал Стивен.

Дверь гостиной открылась, и вошла Плюшка, в пижаме и халатике. Нянюшка так свирепо стянула ей волосы, что даже брови девочки чуть приподнялись. Две тугие косички свисали у нее между лопаток. Круглое личико сияло, и от нее пахло пеной для ванны. Роберте показалось, что она видит самое себя в тринадцать лет: совсем ребенок, которому место в детской.

— Майк спит, — объявила Плюшка, — а я еще никогда в жизни не была такой бодрой. Пожалуйста, папочка, не прогоняй меня. У меня зубы стучат.

— Пусенька, милая! — беспомощно пробормотал лорд Чарльз. — Прости, пожалуйста! Иди сюда, к огоньку.

— Ты не можешь появиться перед полицией в таком виде, Плюшка, — категорически заявила неумолимая Фрида. — Ты слишком толста, чтобы появляться в неглиже.

— Плевать мне на это. Я сяду тут возле моей лапочки Роберты и согреюсь. Папочка, полиция сейчас здесь?

— Да.

— А мамуля где?

— С тетей Вайолет.

— А дядю Г. убили? Нянюшка такая непреклонная, что с ума сойти можно. Она не хочет об этом говорить — и все тут.

— Папа, — нетерпеливо произнесла Фрида, — мне кажется, нет ни малейшего смысла кормить Плюшку разными туманными намеками. Понимаешь, Плюшка, дядю Г. слегка продырявили, и он от этого умер.

— А кто его дырявил? — спросила Плюшка, растирая руками колени.

— Наверное, кто-нибудь… — лорд Чарльз сделал неопределенный жест рукой, — какой-то сумасшедший, который сюда забрался. Бродячий сумасшедший. Конечно. Не думай об этом, Плюшка. Полиция найдет, кто это.

— Ну надо же, как здорово, — восхитилась Плюшка. Она присела возле Роберты, которая чувствовала, что Плюшка дрожит от возбуждения, как щенок. — Пап, — заговорила девочка, — а мне тут пришло в голову…

— Что такое, Пусенька? — устало спросил ее отец.

— Ты же теперь запросто сможешь избавиться от бэйлифа.

— Притихни, Плюшка, — приказал Генри. — Тебе не следует говорить о бэйлифе.

— Почему?

— Потому что я тебе велю. Плюшка дерзко посмотрела на Генри.

— О'кей, граф Рунский! — выпалила она.

— Что?! — вырвалось у Роберты.

— Но ведь это абсолютно правильно, — заявила Плюшка. — Генри теперь будут звать графом Рунским. Верно, папа?

— Господи помилуй, — медленно произнес Генри, — а ведь это правда!

— Ну да, — самодовольно сказала Плюшка. — Я это сразу поняла. А я, например, стала леди Патриция Миног. Правильно?

— Заткнись, Плюшка, — велел Колин.

— Да-да, — поспешно поддержал Колина лорд Чарльз. — Оставим эту тему, Плюшка.

— А папуля, — упрямо продолжала Плюшка, — теперь… Дверь гостиной открылась. На пороге стоял Аллейн, а за ним — Фокс.

— Могу я войти, лорд Вутервуд? — спросил Аллейн.

4