Смерть планеты

– Видите, что вы не только кусок материи; вот это, налево, ваша телесная оболочка, временно покинутая жизненным началом, и она приняла вид трупа; двойник тела – это ваша индивидуальность, то, что мыслит и работает, это астральное тело; а там, в вашем эфирном двойнике, то нечто в виде голубоватого с золотистыми отливами пламени, что колышется между сердцем и мозгом – это ваша душа, несокрушимая искра, еще омраченная многими несовершенными токами; но путем работы и испытаний она очистится, и настанет день, когда чистое, священное пламя, освободившись от всяких материальных пут, явится перед престолом Творца. Видите, профессор, что вы – великое художественное произведение, вышедшее из Рук Создателя, бесконечно Благого Отца, завещавшего вам частицу Своего божественного дыхания и даровавшего вам способность все понимать и всего достигнуть.

Дахир отнял руки, и с быстротой молнии астральный двойник вошел снова в тело; но, вероятно, у профессора закружилась голова, потому что он зашатался и упал бы, не поддержи его Дахир и не посади в кресло. Минуту спустя он выпрямился и прошептал, хватаясь за голову руками:

– В эту минуту я узнал больше, чем за все годы усиленного труда впотьмах.

– Да, – возразил Дахир, – все работавшие во тьме не хотят знать, что светильник так близко от них. Он – в нас самих, захоти мы только призвать его. Внутренний огонь надо зажигать путем созерцания и работы мысли; он осветит нашу ауру и укажет нам то, чего мы не знаем. Все богатства знания – в нас, если

мы захотим их использовать, все пружины умственной работы – в нашей нервной системе, и надо только уметь управлять этим сложным механизмом.

– Я хочу изучить все это! – с жаром воскликнул профессор, вставая, но вдруг смущенно опустил голову и прибавил с грустью: – Но, может быть, уже поздно начинать? Смерть близка, и я умру, позабыв эту великую минуту, когда истинный свет озарил мрак моих изысканий; я погибну, как слепой, неразумный атом, считавший себя «великим», не будучи в состоянии понять окружавшие его гигантские силы. В одном не откажите мне, прежде чем я умру; скажите, кто вы и научите поклоняться Тому, Кому вы поклоняетесь, и Кто заключает в Себе судьбы человечества.

– Это умно и хорошо, – с улыбкой ответил Дахир. – Кто я? Пророк последнего времени; а теперь смотрите. – Он сделал шаг назад, и вдруг его точно озарил поток света, вспышками вылетавшего из его головы и груди. Окутанный широким голубоватым ореолом, словно преобразовавшийся в лучезарное видение, с короной из трех огненных лучей, стоял Дахир перед ошеломленным профессором: – Вы видите перед собою простого смертного, который путем работы приобрел астральную силу. Каждый, желающий потрудиться, может достигнуть подобного состояния, сосредоточить в себе такой же огонь пространства и разумно пользоваться им. А вот я чему поклоняюсь, – властным жестом он поднял руку и проговорил несколько слов на непонятном языке. В ту же минуту в воздухе загорелась золотая чаша с крестом, увенчанным терновым венком. – Это вера в таинственный символ бесконечности, средоточие которой – Бог, неизреченное и непостижимое Существо, мысль Коего сияет во всей созданной Им вселенной. Терновый венец – это страдание, через которое душа, очищаясь, восходит по ступеням бесконечного совершенствования. И в великом труде этого восхождения ничто не пропадет, нет ничего бесполезного, а все служит для нашего одухотворения и спасения наших братьев по человечеству.

Точно движимый высшей силой, ученый пал на колени, и первый раз в жизни губы его прошептали в порыве веры и умиления:

– Прости меня, Отец мой Небесный, и помилуй!

Когда минуту спустя он поднялся, видение исчезло, мага не было, а перед ним стоял Дахир в простом светском платье, каким все его знали. Профессор смотрел на него со страхом и любопытством, а потом сказал нерешительно:

– Я не понимаю, что произошло со мною! Мне кажется, будто огромная тяжесть свалилась с плеч и мозг мой работает со странной скоростью; картины мысли летят одна за другой с необычной быстротой и легкостью; раньше же я работал с большим усилием.

– С вас спало предубежденное отрицание, неверие и предвзятое мнение, скрывавшие от вас невидимое и обременявшие ваши мысли.

– Я перестал быть неверующим и хочу работать с открытыми глазами. Что мне сделать, чтобы идти за вами?

– Чтобы идти за мною, надо добровольно умереть и воскреснуть! – с улыбкой сказал Дахир, испытующе поглядев на него.

– Смысл ваших слов темен для меня, – грустно качая головой, ответил профессор. – Но вера моя так сильна, что я бесспорно принимаю все, что вы мне прикажете делать. Я не вернусь более в обсерваторию, так как знаю теперь, что я – невежда и дальнейшие работы бесцельны ввиду приближающейся катастрофы. По той же причине мне нечего заниматься спасением земных благ, и потому умоляю вас позволить мне остаться с вами, чтобы умереть около вас.

– Разве вы не боитесь смерти?