Смерть планеты

В продолжение не одного века он служил пристанищем прежде всего жертвам землетрясения, сопровождавшегося затем наводнением, которое наполовину уничтожило город, а потом приютом для вдов и сирот. Позднее, когда благотворительность стала все более выходить из моды, в нем устроили порнографический музей, уничтоженный, однако, через несколько дней после его открытия пожаром.

Некоторое время спустя недвижимость была куплена каким-то иностранцем, который произвел необходимые поправки, но сам живал редко. Мало-помалу средоточие роскоши и оживления города переместилось, бывший дворец Супрамати остался в стороне и им перестали интересоваться; а отдать его внаем или перестроить законные владельцы, по-видимому, не желали.

Вдруг прошел слух, что дворец куплен индийским принцем по имени Супрамати, который, очевидно, намеревался в нем поселиться, потому что дом весь стали обновлять. Наехали какие-то чужеземные, темнолицые люди, под надзором которых шла роскошная меблировка комнат и приведение в порядок садов. Снова забили фонтаны, запестрели цветники, и в зелени появились статуи. Словом, старый дом ожил, разукрасился и своей утонченной роскошью возбуждал любопытство праздной и пресыщенной толпы, интересующейся всегда лишь чужими делами.

И вот однажды, к большому разочарованию любопытных, разнеслось известие, что владелец прибыл незаметно, в простом воздушном экипаже, и не один, а с братьями, родным и двоюродным; все три индусских принца были, по слухам, молоды, красивы и богаты – истинные миллиардеры. Одновременно прибыли их друзья и свита, состоявшая из управителей огромных поместий и трех секретарей.

Толпа зевак еще более огорчилась, когда узнала, что интересные иностранцы никуда не показываются и не выходят за ограду дворца, а видеть их можно только издали, во время прогулки.

Действительно, маги избегали пока появляться в обществе, старательно изучая бывший в ходу космополитический говор и разбираясь в истории, нравах и общем положении человечества

того времени, в котором им предстояло приступить к выполнению своей трудной миссии.

Печальная развертывалась перед ними картина как прошлого, так и настоящего. За несколько столетий, незаметно протекших параллельно с их странной и таинственной жизнью, мир пережил страшные потрясения, а геологические перевороты значительно изменили местами географию земли. Еще более страшные и гибельные политические перевороты до основания потрясли все устои общества.

Зло, обильно и старательно посеянное среди народных масс евреями и анархистами, принесло свои плоды. Всюду разражались ужасные революции, топя в крови и сметая все, что еще осталось от древних установлений, управлявших порядком жизни человечества. Этот разрушительный кризис породил новое общество, которое было бы непонятно и отвратительно минувшим поколениям.

Лжегуманитарные убеждения уничтожили всякую наказуемость и упразднили весь правовой институт, со всей кучей темных, правда, для массы и растяжимых законов. Равным образом, не только не ограниченная, но безудержная «свобода совести» мало-помалу вытравила всякое понятие о религии; не было более ни Бога, ни церкви, где проповедовались ее «неудобные» для масс законы, как не стало больше и тюрем. Никто не признавал уже взаимности обязательств, а каждый жил по своему вкусу или прихоти и сам судил себя сообразно своим животным влечениям.

Не было более границ, войск, национальностей; все слилось в человеческие стада, управлявшиеся коммунарными градоправлениями с весьма ничтожным, впрочем, авторитетом.

Население таяло в угрожающих размерах вследствие того, что женщины лишь нехотя подчинялись обязанностям материнства и семьи; имевшие двух детей составляли редкость.

Не менее изменился и образ жизни. Научные и промышленные изобретения вконец преобразовали не только внешний вид земной поверхности, но и нравы, характеры, потребности, привычки и образ жизни людского муравейника, сведя почти на нет личный труд. Рабочих больше не было, а налицо оказались лишь «мастера», которые за громадное вознаграждение работали на машинах или управляли воздушными судами.

Но по мере сокращения труда развивалась праздность, которая мало-помалу сделалась культом масс. Девиз римлян времен упадка «Хлеба и зрелищ!» возродился в гигантских размерах; все желали наслаждаться и забавляться без удержу и устали; а так как подобная разгульная жизнь стоила дорого, то наглейшее мошенничество процветало наяву, и всякие средства без разбора для добывания золота были хороши и законны.

Понятно, что в таком обществе, снедаемом пороками и леностью, при упадочной к тому же «цивилизации», умственная работа стала затруднительной, и народные массы были грубо невежественны, прикрываясь обманчивым лоском мнимого образования.