Смерть – плохая примета

– Беседуют и выясняют отношения, Маша, муж с женой, когда он на работе задержался, – назидательно сказал Роман и опять повернулся к дороге. – А «предъява»?

– Обвинение.

– А… «развести»?

– Обмануть, схитрить.

Савельев хмыкнул:

– Обманывают и хитрят, культурная моя, детишки перед родителями, ежели листы с двойками из дневников выдирают. Тихон, Маша, кинул, развел народ.

– Ну-ну. Еще скажи – русский язык живой инструмент, растет, обогащается сленгом… К словарю Даля можешь апеллировать…

– Тихо!

С автострады на стоянку, выбрасывая клубы гари и пыхтя, съезжал огромный грузовик-фура.

Мария угадала точно: чтобы иметь лучший обзор, БМВ слишком близко подъехал к краю стоянки и теперь, дабы не сползти носом в кювет, медленно подавал назад, пропуская на парковку большую машину.

– Вперед! – скомандовал Роман, ужом выскользнул из-под куста и за руку, как морковку из грядки, выдернул на полосу отчуждения Марью.

Прикрываемые медленно ползущей фурой, беглецы успели добежать до заднего двора магазина и рухнуть в траву.

Упали. Отдышались. Огляделись.

Сердца колотились, как у перепуганных собаками кроликов. Оглушительно и шумно.

– Отползай вон к той баньке, – приказал Савельев, указывая на безглазое низкорослое строение с тазом на крючке над дверью, расположившееся за огородом у крайнего дома деревни. – Если не вернусь, не подам сигнала, прячься у хозяев. Домашний телефон Вахи запомнила? Повтори…

Марья быстро оттарабанила заученный еще в лесу номер, схватила друга за руку:

– А может быть, вместе?! В деревню?!

– Нет. Пока хозяев разбудим, всех собак всполошим. Вместо телефона ребятишек Тихона получим…

– Но продавец наверняка Шефилову сообщит! Игнат говорил, что…

Савельев пристально, просяще посмотрел на девушку, и Мария убрала руку. Вздохнул глубоко, пристрелялся к обстановке: неповоротливая фура остановилась возле магазина, загораживая теперь кузовом магазинное крыльцо от БМВ, – лучшего случая может не представиться. На корточках выбрался из травы, подбежал, подкрался к окну торговой точки…

Как и ожидалось, ночным продавцом придорожного магазина оказался мужчина: точнее, рыхловатый прыщавый недоросль в яркой оранжевой бейсболке, алой куртке, сидел, скучая за прилавком, и грыз сухарики из разодранной упаковки.

Роман вжался в угол, образованный крыльцом с обязательным для таких строений тамбуром, оберегающим внутренности дома от зимних холодов; невдалеке хлопнула дверца грузовика, протопали по ступеням тяжелые, неторопливые шаги. Над раскрывшейся дверью тихонько тренькнул колокольчик.

Роман опять приблизился к окну.

В магазин заходил здоровяк дальнобойщик в измятых джинсах и линялой футболке.

– Здорово, Витек! – сказал продавцу. Роман слышал каждый звук, доносящийся через раскрытую настежь форточку. – А где мамка? Спит уже?

– Угум, – быстро дожевывая горсть халявных маминых сухарей, согласился недоросль.

– Слушай, что у вас тут творится, а?! На развилке – останавливают, каждую тачку – шмонают. Сбежал, что ль, кто-то? Кого ищут-то?

Парнишка ерзнул взглядом в сторону, пожал плечами.

– Да кто их знает, – соврал неумело.

– Ну ладно. Банька у Варьки свободна?

Пухлощекий мамин сын только ухмыльнулся скабрезно, до сих пор гонял во рту остатки жестких крошек.

– Позвони? – попросил шофер. – А то нарвусь, как в прошлый раз…

– Счас, – кивнул недоросль Витек и достал из-под прилавка мобильный телефон: – Алло, Варя! Тут к тебе гость! Кто, кто… – заржал, – конь в кашемировом пальто! Василий! Ага… ага… – вернул телефон, подмигнул: – Горючего брать будешь?

– А как же. Как всегда. Полный набор. И пирожков этих бабушкиных, остались еще?

Парнишка проворно собирал в пакет горилку и закуску, водитель, опираясь на прилавок, продолжил сетовать:

– Наши по трассе передавали: дальше тоже шмонают. Хотели даже, чтоб этот… на красной «вольво» – Митя, опломбированный кузов им открыл…

Прикинь, а? Опломбированный! Совсем оборзели.

Печать сорвут, а Митьке – что потом? Ты этих, огурчиков еще положь…

Продавец выставил на прилавок пакет, водитель выбросил из кармана несколько купюр и, сгребая покупки, попросил:

– Ты тут, Витя, присмотри за моей ласточкой. —

Тренькнул на прощание дверным колокольчиком и поспешил в баньку к какой-то Варе, где можно без проблем нарваться.

Роман осторожно, стараясь не попасть под свет из окна, выбрался из угла, выглянул на стоянку: Васина фура встала крайне удачно – теперь у седоков в БМВ неширокий выбор: либо остаться наблюдать за выходом из кустов, либо переставить машину к магазину, но частично потерять обзор дороги.

И пока бумер полностью скрывался за фургоном грузовика, Роман вздохнул – ну, с богом! – взошел на крыльцо и быстро поднял руку, нащупывая дверной колокольчик.

Звонок, на счастье, оказался совсем не валдайским – крепко-чугунным, кованым, а современным новоделом на хлипкой цепочке. Подвязка тихонько щелкнула в мощных, привыкших к штангам пальцах, и колокольчик без всякого предсмертного всхлипа упокоился в мозолистой боксерской ладони.

Роман неслышно скользнул в тамбур, прислушался: в магазине негромко играло радио.