Смерть – плохая примета

– Умеет, – хмыкнул боксер. – Еще как умеет – представляться. Кошка!

Вадим Арнольдович невозмутимо выбил трубочку, набил ее новой порцией табака…

– Ром, знаешь, моя первая супруга отлично умела обдавать холодом. Поверь – ощущение не из приятных. Мгновенно распределяются все роли – ты грубиян-болван, она – вся сталь и выдержка.

– И что?

– Мария позволила тебе не чувствовать себя грубияном и болваном. Так умеют только сверхтактичные женщины. Не унижают совершенством, а лукаво уподобляются. Мария – леди. Она щадить умеет, так как привыкла.

Роман чуть оторопело смотрел на дядю. Как он, не бегавший с ним по лесам, сумел буквально подслушать мысли племянника!

Мария – леди. Щадящая, умелая в обращении с мужчинами с ущемленным самомнением. Почти что – нянька. Всегда – другая, всегда особенная… Для людей, под обстоятельства.

– Дядя Вадик, что мне делать? Я не могу ее понять. Она неуловима…

Вадим Арнольдович печально покачал головой, выпустил ноздрями дым…

– Не повторяй ошибку ее мужа. Дай ей свободу быть собой.

– Да я – даю!

– Нет. Ты тоже требуешь объяснений. Напираешь. Ломаешь.

– Нет! Я только хочу правды!

– Роман, ее муж, как мне кажется, не понял, каким сокровищем обладает. Таких, как Маша, ломать нельзя. И впрочем, невозможно. Они – уйдут. Как Маша ушла от Марка. Отодвинулась и почти забыла.

– Предала? – хмуро уточнил Роман.

– Нет, сомневаюсь. Она – устала. Быть игрушкой в безвольных руках, быть беззаветной, бессловесной нянькой…

И снова – совпадение! Дядя в точности озвучивал мысли Романа.

Неужели даже непонятность Марьи такая выпуклая, значительная…

– И что мне делать?

– Если не хочешь, чтобы она закрылась и от тебя, – уйди в сторону. Не мешай. Если потребуется твоя помощь или совет, Маша попросит. – Глубоко затянулся и повторил: – Не лезь к ней, Рома. Она все решит сама. Только – сама.

– И?

– Все просто. Подойди к ней завтра и скажи, что она может во всем на тебя рассчитывать.

– Ага, – нетрезво хмыкнул племянник. – А если она меня убить попросит?

– Маша? – поднял брови профессор. – Ты бредишь. Не юродствуй.

– Пожалуй… Согласен. Я – балбес.

– Тут я согласен, – усмехнулся дядя. – И вот что, Ромка. Прекращай-ка напиваться, ложись спать. Завтра твоя голова может трезвой понадобиться…

Утром отлично выспавшиеся тетушки встали рано.

Мимо дверей, за которыми спали Роман и Марья, ходили на цыпочках, поругивая за шалости неугомонного кота, и раза два прослушали на кухне диктофонную запись и комментарии к ней Вадима Арнольдовича.

И запись и особенно комментарии их снова поразили. Какой роман – приключенческий, разумеется! – разворачивался в непосредственной близости, почти перед их глазами, внутри, повсюду! И все не по телевизору или книгам, все – рядом. Протяни руку – дотронешься до главного героя.

События, события, события…

Только страшно. И сердце иногда сжимается, рука не к герою, а к нитроглицерину тянется…

А Машино поведение после недолгого обсуждения – одобрили.

– Культурная женщина свои шуры-муры на обзор не выставляет, – категорически заявила баба Надя.

– Культурная женщина любовников не заводит, – попыталась робко не согласиться Софья Тихоновна и тут же получила.

– Ой! – фыркнула мадам Губкина. – Глядите на нее… Заплесневели все с культуры этой! Мхом покрылись, а вспомнить нечего! – И добавила: – Правильно Машка делает, пока молодая – надо жить. Муж из дома сбег, и что? Подушку грызть?.. Так новых не накупишься…

Вадим Арнольдович с усмешкой наблюдал, как две старинные подруги проводят реестр мировоззрений, и в женский спор не вмешивался.

В результате победа осталась за современной любительницей киношных приключений, и, когда Мария вышла на кухню пожелать всем доброго утра, встретили ее как воскресшую после тяжелой болезни любимую родственницу: с тактичным пониманием, немного с соболезнованием. Вопросов не задавали, взглядами не упрекали.

И более того. Когда из гостиной вышел выспавшийся Роман Владимирович, почти сразу поймал Марию в тихом коридоре и сказал:

– Ты, Маш, ты это… В голову не бери. Я балбес.

Решай, как лучше поступить, это твои проблемы… То есть я не это хотел сказать! – От друга-боксера легонько тянуло перегаром. Марии ситуация была привычной – на следующий день после застолья вместе с Марком просыпалось оглушительное чувство вины.

Так что плавали, знаем…

Она едва заметно улыбнулась и положила руку на плечо неловко мнущегося Савельева:

– Я понимаю, Рома.

– Если что, я, Маш, в лепешку! Я – с тобой.

– Спасибо.

Роман быстро попил чаю и унесся на улицу решать какие-то дела.

Мария чистила на кухне картошку для обеда, полоскала под струей воды «неправильные» неокультуренные картофелины с рынка, и с грустью думала: «Как жаль. Как жаль, что встретить таких людей довелось только сейчас… Когда беда…»

Жизнь с Марком приучила ее совсем к обратному. Марк умел либо вовсе не замечать, либо требовал отчета по совершенно пустяковым вопросам, мучительно выворачивал наизнанку…

Свекровь – чудесная женщина! – тоже не умела обходить молчанием неловкие моменты… Наверное, решила, что Маше нужен собеседник…