Смерть по фэн-шуй

– Хорошо, я согласен, я действительно все понимаю! Просто я хотел оградить своих близких… это ведь естественно. Лида сейчас на работе, она в методкабинете, на полставки. Но я бы не хотел, чтобы вы там встречались, это немного неудобно. Она после обеда дома будет. – Александр Анатольевич посмотрел на внушительные золотые часы, украшающие его запястье, и на мгновение задумался. – Собственно, я тоже могу подъехать. Да, так и договоримся, после трех часов мы будем вас ждать!

– С сыном мы тоже хотим поговорить, – чувствуя себя последней занудой, напомнила я.

Лосев неожиданно замялся.

– Это не совсем просто. – Он снова снял очки, положил их на стол и потер переносицу. – Дело в том, что несколько дней назад мы с Толей сильно повздорили. Не в первый раз, к сожалению, последнее время мы стали часто ругаться. У него появились какие-то новые друзья, он стал пропускать занятия, сессию летнюю на тройки сдал, без стипендии остался. До зимней чуть больше месяца, а мне уже звонили из деканата. – Александр Анатольевич нервно сцепил пальцы в замок.

Я посмотрела на очки, лежащие на столе. Судя по толстым стеклам, у Лосева довольно сильная близорукость. Что ж, понятно, почему он предпочел снять очки. Когда ты вынужден рассказывать посторонним людям о проблемах с собственным сыном, лучше, если лица собеседников видны не слишком отчетливо.

– В общем, я пытался поговорить с сыном, серьезно поговорить, – продолжал тем временем Александр Анатольевич. – А он повел себя… безобразно. Заявил, что ничего нового я ему не скажу, что он все уже сто тысяч раз слышал. Что если я остановлюсь на середине фразы, то он может продолжить наизусть, с любого места. Признаюсь, я растерялся. Я не ожидал такого и не знал, что делать. Выпороть? Но ему уже девятнадцать лет, он выше меня на голову. Отобрать машину? Но мы живем в пригороде, как он будет ездить на занятия? Я пригрозил лишить его карманных денег.

Гошка неодобрительно хмыкнул, а я покачала головой:

– Это не метод.

– Я понимаю, но в тот момент ничего лучшего мне в голову не пришло. Толя страшно обиделся, сказал, что ему вообще ничего от меня не нужно, хлопнул дверью и ушел. Даже машину не взял, на автобусе уехал. Он и раньше, бывало, не ночевал дома, то у друзей оставался, то у девушки своей. Но вот так, после ссоры, – Лосев виновато развел руками, – впервые. Супруга очень переживает. Она всегда переживает, когда с Толей проблемы. Понимаете, с его матерью я развелся, и Лида словно чувствует себя виноватой. Хотя для этого нет никаких оснований, мы развелись за два года до того, как я познакомился с Лидой. И Толик ее очень хорошо принял, у них прекрасные отношения. Не как у матери с сыном, конечно, но они дружат.

– После развода сын остался с вами? – насторожилась я. – Так нечасто бывает.

– Сначала-то он, как все, с матерью жил. Но потом она замуж вышла и собралась за границу. Недалеко, на Украину, но Толя не захотел туда ехать. Ему уже четырнадцать было, против воли не увезешь. В общем, мы с его матерью договорились – она уехала с новым мужем, а Толя остался со мной. Точнее, с нами, я к тому времени тоже уже женился.

Я снова посмотрела на стол. Слева, в тонкой металлической рамке, стояла семейная фотография – сам Лосев, очень похожий на него паренек и молодая красивая женщина.

– Это они?

– Да. Это мы прошлым летом, на даче.

– Простите, а на сколько ваша жена моложе вас?

– Намного. – Александр Анатольевич недовольно поджал губы. – Лида на четырнадцать лет моложе меня и на десять лет старше Толика. И я бы не хотел, чтобы вы предполагали существование каких-то особых отношений между моей женой и моим сыном. Считаю необходимым заявить, что подобные подозрения нелепы и оскорбительны…

– Помилуйте, Александр Анатольевич! – перебил его Гоша. – Ничего такого Рита не имела в виду.

– Я просто хотела узнать, сколько лет вашей жене, – подтвердила я.

Несколько секунд Лосев сверлил меня тяжелым подозрительным взглядом, потом ответил:

– Двадцать девять. Так вот, Лида звонила Толику, но не смогла узнать, где он живет. И домой он отказался возвращаться. Но я надеюсь, что скоро он передумает. Позавчера Толя приходил сюда, в филармонию. Меня не было, я как раз в это время сидел на совещании в областном Министерстве культуры. Толя сказал секретарше, что подождет меня здесь, в кабинете… Правда, когда я вернулся, он уже ушел. Но все равно я думаю, это означает, что он почти готов к мирным, так сказать, – Александр Анатольевич жалко улыбнулся, – переговорам.

Мы с Гошкой переглянулись, и он слегка кивнул мне – дескать, продолжай. Я кашлянула и осторожно уточнила:

– И как? Мирные переговоры уже начались?

– Пока нет. – Александр Анатольевич снова взял со стола очки и надел их. Очевидно, он решил, что самая мучительная часть разговора позади. – Я, разумеется, как вернулся из министерства, сразу позвонил Толе, но он отключил телефон. Я просто не могу с ним связаться.

– А вы, когда уходите из филармонии, кабинет не запираете?