Смерть по имени сон

— Я не могу! Меня ждет Рут! — Она неохотно отмахивалась, глянув на часы в изголовье. — О черт, теперь я точно опаздываю! — Она хотела подняться, но Ти опередил её.

— Я сам обо всем позабочусь, — поспешно заявил он. Затренькал коммуникатор: Ти набирал код клиники. Лунзи едва сдерживалась, чтобы не захихикать, когда он от её имени с самым серьезным видом испрашивал у доктора Рута разрешение пропустить эту смену.

— …по семейным обстоятельствам, — закончил он скорбным голосом, заставившим её похоронить взрыв громкого хохота в постельном белье.

— Ну, теперь ты чиста и невинна, — провозгласил Ти, стаскивая на ходу рубаху и бросая её в угол комнаты. — Доктор огорчен и передает поклон, — добавил он, выпрыгивая из ботинок.

— Не знаю, почему позволяю тебе так поступать. Я не должна прогуливать, — ворчала Лунзи, чуть-чуть стыдясь себя. — Обычно я отношусь к своим обязанностям более серьезно.

— А смогла бы ты, скажи по чести, стоять и измерять кровяное давление, когда в твоей голове только и крутится: «Фиона нашлась?!» — скептически поинтересовался Ти.

— Нет, но…

— Тогда расслабься, — сказал Ти. — И позволь мне…

Он опустился перед ней на колени и, легко приподняв её, стянул с её бедер брюки. Покончив с этим, Ти стал покрывать её обнаженные ноги нежными и легкими поцелуями, начиная от кончиков пальцев и едва касаясь её кожи.

Он ласкал её, сжимая бедра и ягодицы. Поднимаясь все выше, губы его добрались до живота. От ощущения его теплого дыхания на коже у Лунзи захватило дух. Она со вздохом откинулась назад, взъерошила волосы Ти, ласково сжала ему уши. Он поднял голову и придвинулся ближе, нависая над ней. Лунзи приоткрыла глаза, чуть улыбнулась и встретила его озорной взгляд.

— Ох нет, не надо, — запротестовала она, когда Ти обрушился на неё, лишив возможности даже пошевелиться, и принялся щекотать языком живот. — Ай! Так нельзя!

Ти перехватил её руки, когда она попыталась отстранить его голову:

— Не трепыхайся! Все можно в любви, моя Лунзи, а я тебя люблю.

— Тогда поднимайся и давай по-честному, черт тебя побери!

Лунзи высвободила руки и потянула его за плечи. Едва он приподнялся, она рванула магнитные застежки его брюк, и они были отправлены в угол вслед за рубашкой.

Он тоже был уже возбужден до предела. Лунзи осторожно погладила его кончиками пальцев. Вытянувшись, они прижались друг к другу. Их руки соединились, переплелись и разбежались вновь, подсказывая друг другу пути к заветным местам. Ти перевернулся на спину, не переставая ласкать её.

Лунзи уперлась ладонями ему в грудь и, откинувшись назад, оперлась на его крепкие полусогнутые бедра. Она закрыла глаза и отдалась страсти, целиком погрузившись в волны экстаза.

Наконец Ти притянул её вниз, и они прильнули друг к другу, переполненные чувствами.

Лунзи лежала, прижавшись к Ти, пока сердце её не успокоилось, войдя в обычный ритм. Она потерлась щекой о его подбородок и почувствовала, как в ответ он сжал её плечи. Радость, охватившая её со столь счастливым завершением долгих поисков, перемешивалась с тоской предстоящей разлуки с Ти. Дело заключалось не только в физической близости: они на самом деле были созданы друг для друга. У них совпадали пристрастия, желания и чувства, словно у двух людей, которые прожили вместе всю жизнь. Она разрывалась между стремлением завершить свой поиск и желанием остаться с мужчиной, который её любил. Если бы только он мог поехать вместе с ней…

Но он не препятствовал ей, когда она заново строила свою жизнь после трагедии с холодным сном, и она не должна ему помешать. Он так напряженно работал и так много потерял. Лунзи показалась преступной даже мысль о том, чтобы попросить его поехать вместе с ней. Но она так любила его! И знала, сколь многого лишится, расставшись с ним.

Она перекатилась на бок, выскальзывая из-под тяжести его руки, и наткнулась на что-то твердое, скрытое в складках скомканного покрывала.

Она с любопытством откинула край простыни и обнаружила бутылку вина.

— Ах да. Китянское, 2755. Твоего года рождения, я надеюсь. Вина этой марки становятся годны к употреблению лишь после восьмидесятилетней и более выдержки.

— А рюмки? — улыбнулась Лунзи. — Столь достопочтенное вино достойно хрусталя.

— Мы разопьем его прямо из горлышка, — ответил Ти, снова притягивая Лунзи к себе. — С места этого не сойду, пока не придет пора вставать и идти стряпать для тебя изумительный праздничный обед, для которого я по дороге домой закупил все необходимое.

Развалившись среди подушек, он провел пальцем по её щеке. Лунзи наслаждалась ощущением в полузабытьи. Вдруг в голову ей пришла новая идея.

— Ты знаешь, — заявила она, приподнимаясь на локте. — Наверное, мне следует отправиться на Альфу штатным корабельным доктором. Таким образом мне удастся значительно сэкономить на дорожных расходах.

Ти сделал вид, будто он страшно шокирован.

— И в такой момент ты можешь думать о деньгах? Женщина, у тебя нет души, возвышенное тебе недоступно.

Лунзи озорно подмигнула:

— Ага. — И вздохнула:

— Ти, я буду так тосковать без тебя. Может, пройдут годы, прежде чем я вернусь обратно.