Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона»

Бредон признал, что заметил нечто в этом роде.

— Знаете, мистер Бредон, — продолжил мистер Хэнкин немного рассеянно, — дирекции порой бывает трудно уловить атмосферу, царящую в офисе. Вы, сотрудники, держите нас, так сказать, под стеклянным колпаком, правда? С этим, естественно, ничего не поделаешь, но мне иногда чудится, что под гладкой поверхностью бурлят некие течения…

Очевидно, подумал Бредон, мистер Хэнкин осознал, что ситуация на грани взрыва. Ему вдруг стало его жаль. Его взгляд упал на постер, выполненный в кричащих цветах и прикрепленный кнопками к доске объявлений мистера Хэнкина:

ВСЕ, ПОВСЮДУ И ВСЕГДА ЕДИНЫ В ТОМ,

ЧТО НЕТ НИЧЕГО ЛУЧШЕ АРОМАТА,

ВКУСА И ЦЕНЫ ЧАЯ «ТВЕНТИМЕНС»

Без сомнения, именно жажда так редко встречающегося в нашем несговорчивом мире согласия побуждала рекламодателей столь безапелляционно делать подобные фантастически-нелепые заявления. На самом деле никакого согласия не существовало ни по поводу таких мелочей, как чай, ни по гораздо более серьезным поводам. Даже в месте, где штат из более чем ста сотрудников с утра до вечера пел гимны бережливости, добродетели, гармонии, хорошему пищеварению и домашней идиллии, духовная атмосфера была бурной, исполненной финансовых штормов, интриг, разногласий, расстройств пищеварения и супружеской неверности. Более того, торговлей — оптом и в розницу — смертью, душами и телами с помощью оружия и ядов. Такие вещи себя не рекламировали, а если рекламировали, то назывались другими именами.

Мистеру Хэнкину он сказал в ответ что-то обтекаемое.

В час дня он покинул офис и на такси отправился в город. Ему вдруг стало любопытно встретиться с биржевым маклером мистера Толбоя.

В двадцать минут второго он стоял на тротуаре Оулд-Брод-стрит, и кровь стучала у него в висках, как обычно бывало в преддверии разгадки.

Брокер мистера Толбоя нашел приют в маленькой табачной лавке, однако на вывеске значилось не «Смит», а «Каммингс».

«Адрес для переписки, — мысленно отметил лорд Питер Уимзи. — Очень необычно для биржевого маклера. Давайте-ка прощупаем это как следует».

Он вошел в лавку — помещение было узким, тесным и чрезвычайно темным. Навстречу ему выступил пожилой человек и спросил, чем он может быть полезен. Уимзи сразу взял быка за рога.

— Могу я видеть мистера Смита?

— Мистер Смит здесь не работает.

— Тогда, быть может, вы любезно позволите мне оставить для него записку?

Пожилой мужчина хлопнул ладонью по прилавку.

— Я уже сказал и повторю еще сто раз, — раздраженно рявкнул он, — нет здесь никакого мистера Смита и, насколько я знаю, никогда не было. А если вы тот самый джентльмен, который шлет письма для него на этот адрес, то хорошо было бы вам это наконец понять. Я уже устал возвращать его письма почтальону.

— Вы меня удивили. Я лично с мистером Смитом незнаком, но друг попросил меня оставить для него записку именно здесь.

— Тогда передайте вашему другу то, что я вам сказал. Не следует слать сюда письма. И вообще ничего. И никогда не следовало. Люди думают, что мне нечего делать, кроме как возвращать письма почтальону. Если бы я не был так совестлив, я бы все их сжигал, вот что я бы делал. Сжигал. И начну сжигать, если это продолжится. Можете так и передать своему другу.

— Мне очень жаль, — сказал Уимзи. — Наверное, произошла какая-то ошибка.

— Ошибка? — сердито воскликнул мистер Каммингз. — Вот уж не верю. Это глупый розыгрыш, вот что это. И я заявляю: мне он надоел.

— Если это розыгрыш, — сказал Уимзи, — то я тоже его жертва. Мне пришлось сделать большой крюк, чтобы доставить сообщение кому-то, кого не существует. Я серьезно поговорю об этом со своим другом.

— Я бы так и поступил на вашем месте, — согласился мистер Каммингс. — Совершенно дурацкая выходка. Передайте своему другу, чтобы он сам сюда пришел, уж я знаю, что ему сказать.

— Хорошая мысль, — подхватил Уимзи. — Отчитайте его как следует.

— Можете не сомневаться, сэр. — Немного разрядившись, мистер Каммингс, похоже, успокоился. — На тот случай, если ваш друг объявится, сэр, как его имя?

Уимзи, уже собравшийся было уходить, резко остановился. Он заметил, что мистер Каммингс очень внимательно следил за ним из-за очков, и его осенило.

— Послушайте, — сказал он, доверительно склонившись над прилавком. — Фамилия моего друга Миллиган. Это вам о чем-нибудь говорит? Он велел мне зайти к вам за товаром. Понимаете, о чем я говорю?

Это сработало: искорка, промелькнувшая в глазах мистера Каммингса, выдала его. Тем не менее он сказал:

— Понятия не имею, о чем вы говорите. Я никогда не слышал и слышать не желаю о мистере Миллигане. И вашего нахальства больше терпеть не хочу.

— Жаль, старина, жаль, — усмехнулся Уимзи.

— Более того, я не хочу больше терпеть и вашего присутствия, — добавил Каммингс. — Вам ясно?

— Ясно, — ответил Уимзи. — Все совершенно ясно. Будьте здоровы.

«Ну, вот вы и доигрались, — подумал он. — Теперь надо действовать быстро. Следующий пункт — Сент-Мартинс-ле-Гран»[65].