Смерть по почте

— Могу представить, что Снаппертон-Мамсли не центр по правам сексуальных меньшинств. — Я рассмеялся, и Тревор расплылся в улыбке, зажав в зубах трубочку. Ароматный дым окутал нас в тесном офисе, и я принюхался. — Но не вижу причин, почему бы двум взрослым людям, — я дал ему насладиться взглядом моих темных глаз, — не предаться наслаждению за закрытыми дверями, и не важно, что могут подумать о нас старые девы Снаппертон-Мамсли.

Тревор вынул трубку изо рта и от души рассмеялся. В этот момент засвистел чайник на огне, добавляя свой заливистый голос к общему веселью.

— Ай, Саймон, — он поднялся, чтобы заварить чай, — мне кажется, что Снаппертон-Мамсли в одночасье стал по-настоящему интересным местом.

— Выпьем за это, — сказал я, помогая ему накрыть на стол.

Несколько минут спустя мы подняли в воздух наполненные чашки в молчаливом тосте.

— Я провел почти весь последний месяц в Лондоне, — объяснил я, отставив чашку. — Надо было пройти всю бумажную волокиту, чтобы мне позволили жить здесь на общих основаниях, только поэтому я не наткнулся на твой магазин раньше. Я и предположить не мог, что здесь такая красота, когда решил переселиться в эти края.

Тревор выпустил в воздух очередной клуб ароматного дыма.

— А я-то гадал, почему тебя не было видно в деревне в последнее время. Мы, не соврать, еще недель шесть назад узнали, что кто-то купил дом Тристана Ловеласа и собирается заселяться. Сплетен ходило по поводу того, кто бы это мог быть, ты не поверишь сколько. — Он ухмыльнулся. — Я никогда не знал печально известного Тристана Ловеласа, хотя наслышан о нем изрядно. И я очень рад, что мой информатор не ошибся в самом главном.

— Что в Лорел-коттедж заселяются странные типы с завидным постоянством? — сухо прокомментировал я.

Он снова рассмеялся:

— Угадал, приятель.

Мне тоже пришлось рассмеяться. Тристан был единственным до сей поры, кто называл меня «приятель». Я вдруг почувствовал себя англичанином до мозга костей.

— Мне кажется, иногда даже полезно, когда твоя репутация тебя опережает.

— Не беспокойся на этот счет, — посоветовал Тревор. — Сплетен все равно не избежать, особенно в такой маленькой деревушке, как эта. Но за шесть лет, что живу здесь, никаких проблем у меня не было. Некоторые, как, например, наш славный Невилл Батлер-Мелвилл, остаются в счастливом неведении. Некоторые понимают все достаточно быстро, но до тех пор, пока ты соблюдаешь приличия, такая интимная вещь, как твои сексуальные предпочтения, никого не будет касаться.

— Похоже, все также, как было на Миссисипи, где я вырос, — протянул я лениво. — Люди знают, что ты гей, но никто никогда не заострит на этом внимания, потому что в приличном обществе это не принято. До тех пор, пока ты не заявишь обо всем публично, этот факт просто игнорируется.

Тревор кивнул:

— Свобода выбора — вот что важно. Кроме того, здесь и без того хватает поводов для сплетен благодаря активности некоторых членов нашего сообщества.

— Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, — сказал я, устраиваясь поудобнее в кресле, чтобы поболтать в приятной обстановке. — Вот послушай, я тебе сейчас расскажу кое-что. Сам видел сегодня на почте. — Я быстро, но в подробностях описал Тревору сцену, произошедшую между Самантой Стивенс и Эбигейл Уинтертон. Он рассмеялся, выпуская изо рта дым.

— Эбигейл — весьма неприятная старая сплетница, — сказал он. — Хотя могла бы уже и успокоиться, учитывая все, что Прунелла Блитерингтон проделала с ней за эти годы. Но ей все мало. В один прекрасный день всемогущая миссис Стивенс покажет ей, что к чему, и бедная Эбигейл может уже и не оправиться.

— А что это за история — несчастный случай, что приключился с мистером Стивенсом? — спросил я.

Тревор пожал плечами:

— А кто его знает? Он ведь, пожалуй, лет на тридцать старше жены, и нельзя сказать, чтобы здоровье у него было идеальным. Но он все храбрится, пытается выглядеть настоящим мачо, летает на дельтаплане, прыгает с моста на эластичном тросе… когда-нибудь это точно сведет его в могилу. Хотя мне почему-то кажется, что миссис Стивенс недолго будет носить траур. Более того, я не удивлюсь, если она и толкает его на эти безумства.

— Звучит, как сюжет для хорошего английского детектива, — заметил я.

— Тебе виднее, — сказал Тревор. — Поживешь немного в Снаппертон-Мамсли, и не на один детектив наберешь историй.

— Не говоря уж о любовных романах, — нагло заявил я.

Тревор вновь рассмеялся — звук, который я уже успел полюбить, — и тут зазвонил телефон. Так что ответить мне он не успел, потому как взял трубку, предварительно бросив на меня извиняющийся взгляд.

— Доброе утро, — мягко сказал он. — Книжный магазин Чейза.

В трубке раздался пронзительный крик. Свет в глазах Тревора погас, и он немного отвернулся от меня. Я поднялся, намереваясь уйти из комнаты, но он сделал мне жест остаться.