Смерть по почте

— Я не утверждаю, что между вами есть что-то сейчас, — сказал я, стараясь успокоить его. — Но ведь у вас определенно что-то было в прошлом. Поделись со мной, Джайлз. Даю тебе слово, это никак не повлияет на мое к тебе отношение.

Он закатил глаза.

— Это так унизительно, Саймон. Боже, если бы ты только знал!

— Просто расскажи мне, как все было.

Джайлз долго смотрел на свои руки, прежде чем заговорить.

— Я впервые повстречал Тревора, когда поступил в университет восемь лет назад. Он был моим научным руководителем, и я считал его чертовски привлекательным. Мне всегда нравились мужчины старше меня. — Он ухмыльнулся, но затем снова помрачнел. — И Тревору я тоже нравился, это несомненно. Все как-то вышло из-под контроля, и поначалу он был виноват не меньше моего. Но я вскоре понял, что он до одержимости ревнив. Он всюду меня преследовал, следил за мной, потому что боялся, что я заведу роман на стороне.

— Так, значит, Тревор тебя преследовал? — спросил я, заинтригованный его версией этой истории.

Джайлз кивнул:

— Скорее да, чем нет. Я не мог более выносить его преследований и сказал ему, что не желаю его больше видеть. Но он никак не хотел оставить меня в покое. Я пригрозил ему, что доложу куда следует, и он, судя по всему, поверил мне, потому что пошел к ним сам, чтобы опередить меня. Он представил все в таком свете, что меня вскоре выставили из университета. Не сразу, конечно, но я уже не мог работать, как прежде, не мог сосредоточиться на учебе. Он превратил мою жизнь в ад на земле в последний месяц моего пребывания в Кембридже.

— А как он очутился в Снаппертон-Мамсли? — спросил я.

— Вот это-то и есть самое неприятное во всей истории, — пробормотал Джайлз. — Он как-то раз даже приходил в Блитерингтон-Холл, а вскоре после того, как меня выгнали из университета, он осел здесь, получив в наследство кое-какие деньги. Он купил книжный магазин и переехал лет примерно шесть назад. И вот представь себе, я иду как-то по улице, поднимаю голову, а там в витрине магазина стоит он и улыбается мне.

— Так, значит, и сюда он переехал ради тебя? — спросил я.

Джайлз несчастно кивнул.

— Поначалу я думал, что он станет и здесь преследовать меня повсюду, но этого не случилось. Он постоянно предлагает мне начать все сначала, но я каждый раз говорю ему, что меня это не интересует.

— А Эбигейл Уинтертон знала что-нибудь из того, что ты мне рассказал?

Джайлз удивленно посмотрел на меня:

— Она? Как это возможно… если, конечно, никто не рассказал ей. Я точно не рассказывал и сомневаюсь, что Тревор пошел бы на это.

— Я слышал, — сказал я ему, — она не гнушалась вскрывать чужие письма и читать их от и до.

— Ты намекаешь на то, что она собиралась шантажировать людей? — Джайлз рассмеялся. — Со мной этот номер не прошел бы. Я бы просто рассказал матери обо всем, и ее шантаж сразу бы иссяк.

— Но она могла знать правду? — настаивал я.

Джайлз задумался на минуту.

— Если она действительно вскрывала письма и читала их, то, пожалуй, да. Тревор послал мне пару весьма непристойных писем. Я сжег их сразу же, как прочел. Но старуха Уинтертон никогда мне ничего про них не говорила. Ведь, в конце концов, это я жертва преследования. Вот, пожалуй, и все. Однако не исключено, — молодой лорд Блитерингтон подался вперед, — что старая корова терроризировала Тревора этими письмами.

Поразмыслив, я пришел к выводу, что история Джайлза более походит на правду и я склонен ему поверить. Он, разумеется, избалован и может взбеситься, когда что-то идет не так, как он хочет, но он не похож на одержимого. Импульсивный — да, несомненно. И эгоистичный. Но (я очень на это надеялся) не одержимый.

Его объяснение того, как Тревор Чейз оказался здесь, выглядело более правдоподобно, нежели версия самого Тревора. Слишком уж маловероятным казалось мне подобное стечение обстоятельств. Не мог Тревор случайно купить магазин в той же деревне, где живет Джайлз. Спору нет, в жизни случаются и не такие странные совпадения, но мне все равно не верилось. Так что симпатии мои оставались на стороне Джайлза. По крайней мере до поры до времени.

— То есть ты считаешь, что Тревору было чего бояться в случае, если ваши с ним отношения оказались бы преданы огласке? — спросил я.

Джайлз пожал плечами:

— Да, видимо, так. Для него, надо думать, это очень унизительно. Кроме того, моя мать сделает его жизнь невыносимой, если узнает.

— Кстати, раз уж мы об этом заговорили, как ты объяснил матери, что тебя выгнали из университета? Ты ведь не говорил ей правду, верно?

— Нет, — сказал Джайлз. — Конечно же, я не сказал ей правду! Она не вынесла бы этого. Моя мать считает, что я просто был слишком талантлив и мои учителя не поняли этого или выгнали меня из зависти. — Его лицо снова озарилось коварной улыбкой.

— Если правда всплывет, это сильно осложнит тебе жизнь? — спросил я.