Смерть по расчету [Сборник]

Еще остается вариант с директором музея: может быть, его сердечный приступ – не более чем разыгранный спектакль. Лев задумался: а что, если Костяков спланировал похищение коллекции, вернее сказать, даже подмену, чтобы переложить вину на рабочих и уйти на пенсию с солидным запасом денег? Тем более что он понимал: Яковлев свою борьбу против него не оставит, пока не освободится место директора. Так почему бы не воспользоваться ситуацией и не разыграть роль скромного идейного работника музея, который в силу возраста допускает в работе ошибки. Если бы не жадность и глупость его жены, то все прошло бы как по маслу. Сыщики упорно искали бы улики против строителей, Костяков спокойно ушел бы на пенсию, осторожно продавал монеты из коллекции и тратил деньги на прихоти красотки Марьяны, а Яковлев возглавил музей.

Гуров взглянул на часы – в больнице еще не закончилось время приема, так что можно побеседовать с директором музея еще раз, постараться найти проколы в его алиби, да и с Марьяной неплохо бы встретиться лично, вдруг девушка вспомнит какие-то подробности ночи, когда похитили монеты.

В больнице оставалось еще полчаса для визитов, Лев Иванович взял в гардеробе белый халат и поднялся на второй этаж, где в общей палате кардиологического отделения лежал Владимир Ильич. Однако койка оказалась пустой, а дежурная медсестра удивленно развела руками:

– Возможно, отправился через дорогу в киоск за сигаретами. У нас тут не детский сад, чтобы следить за каждым шагом пациентов. Они сами не соблюдают предписаний врачей, а потом на улице их находят без сознания. Сердечникам вообще двигаться не положено, но им то выпить, то покурить. Не знаю я, где ваш Костяков. Если не явится до отбоя, то за нарушение больничного режима врач имеет право вытурить его из стационара.

Лев прошелся по этажу, снова заглянул в палату:

– Не знаете, куда ушел ваш сосед, Костяков Владимир Ильич? Ничего не говорил?

– К жене побежал, – авторитетно заявил с соседней койки толстяк с синеватым оттенком лица. – Он у меня деньги на такси занял, все причитал: Марьяночка, Марьяна. У него же жена молодая, я бы тоже к такой сбежал. Я видел, как он ее фотки на телефоне листал. Шикарная деваха, надо сказать.

В поисках выхода из длинных больничных коридоров Гуров раздумывал, куда же мог уехать на такси Костяков? В тюрьму к Марьяне – невозможно. Домой или, скорее всего, в музей, ведь если это он автор и организатор аферы, то самое время вынести драгоценные монеты из музея и начать продавать их, чтобы нанять любимой, хоть и неверной жене хорошего адвоката. Первоначальный план подсунуть подделки во время мистической кражи потерпел крах – в музее было слишком много сотрудников полиции, чтобы вынести коллекцию. А сейчас шумиха улеглась, от Костякова отстали, так что самое время забрать свою добычу, припрятанную в тайном месте.

Лев, поразмыслив, решил, что стоит поторопиться в музей, чтобы перехватить беглеца.

Он позвонил своему коллеге:

– Понимаю, что ты домой собрался, но есть одна просьба. Можешь заехать домой к Костякову? Он пропал из больницы, сосед по палате сказал, что уехал на такси. Я сам в музей пока прокачусь, не нравится мне это исчезновение.

– Наверное, решил срочно улики уничтожить, вот и рванул, – мысли у Стаса двигались в том же направлении.

К музею Лев подъехал после закрытия. По уже знакомой асфальтовой дорожке он поспешно зашагал в сторону здания, когда в кармане запел телефон.

– Я возле квартиры, на стук никто не открывает. Соседей спросил, они Костякова сегодня не видели, консьержка внизу сидит и на лавочке парочка старушек, говорят тоже, что Владимир Ильич не появлялся. Они про историю с Марьяной в курсе, так что очень внимательно следят за квартирой, ждут продолжения сериала. Такую охрану незаметно не проскочить.

– Я только добрался до музея. Рабочий день закончился, надеюсь, сторож будет на месте. Ты поезжай домой, если понадобится помощь, то сразу тебе позвоню. Надо о побеге Костякова Орлову сообщить и следователю, если в музее наш Владимир Ильич не найдется.

– Я приеду сейчас, успею еще домой попасть, – сказал Крячко, он понимал, что иногда вполне мирные оперативные действия могут окончиться неожиданной кровавой развязкой и лучше поддержать коллегу. Тем более что территория поместья вместе с заросшим парком большая и бродить по ней в темноте можно долго.

Ответить ему Гуров не успел, навстречу на тропинку выбежала пожилая высокая женщина; вид у нее был испуганный, а в руке она держала телефон. Лев Иванович встал на пути и достал служебное удостоверение.

– Старший оперуполномоченный Гуров, что происходит? Куда бежите?

Женщина вцепилась в него мертвой хваткой и, отдышавшись, просипела:

– Ох, как хорошо, что вы здесь. Я уже бежала в полицию звонить. Он там такое устроил, я так испугалась. Забежал, все раскидал и давай кричать на меня.

– Кто, Костяков?

– Да, да! – женщина от шока никак не могла прийти в себя. Гуров шагнул в сторону здания, но она потянула его назад:

– Я боюсь, не пойду туда.

– Оставайтесь здесь, я сам отправлюсь в здание.