Смерть по сценарию

Это все происходило уже не с ним: посторонняя двадцатилетняя девушка в их с Сашей квартире, ее руки, массаж, явные намеки на то, что она собирается остаться здесь ночевать. Это было странное ощущение, но Леонидов уже начинал раскручиваться, чувствуя, что его понесло по течению и будет так, как нормально и должно быть в такой ситуации. Это только в плохих фильмах верные мужья выставляют за дверь юных красавиц, вспоминая прелести супружеского счастья, а жизнь гораздо конкретнее и проще, потому что потом всегда можно покаяться, можно и просто скрыть, и это лучше, чем жалеть всю жизнь об утраченной возможности.

Человек слишком быстро привыкает к новым обстоятельствам своей жизни, любят только тела, находящиеся на той же орбите, разлука убивает основу брака — привычку. Кофе кончился быстро, аргументы «против» тоже, и Алексей сам не заметил, как, будучи абсолютно трезвым, оказался с Соней на собственном диване, отвечая на поцелуи и чувствуя, что устал гораздо меньше, чем казалось в машине.

Она почти перестала проявлять инициативу, подождала, пока Алексей ее разденет, потянулась стройным золотистым телом, как молодая породистая кошка, решившая дать собой полюбоваться и поиграть немного красивым конфетным фантиком. Он стал целовать ее туда, где полукружьями вызывающе белела незагоревшая кожа на груди, в эти овалы, похожие на глаза, в которых зрачками сморщились розовые соски. Особого упоения он не чувствовал, просто юная кожа так упруго скользила под руками, а Алексей так долго не спал с женой… Он уже не думал, зачем Соня это делает, просто почувствовал, как сам провалился в глубокую яму с углями, где все вокруг жгло, а сознание плавилось и кипело, и была просто жадность к женщине, уже безразлично какой.

Потом он просто оставил ее, ушел в ванную, долго собирался с силами, чтобы выйти. Наконец, обернул вокруг бедер полотенце и пошел в комнату. Соня лежала на диване, уже лицом вверх, в трусиках и леонидовской рубашке, которую нашла на стуле, и отчаянно делала вид, что ей не так уж и плохо.

— Тебе понравилось? — спросила она.

— Нет.

— А зачем тогда?

— Ты бы без этого не ушла.

— Умный. — Она расстроилась, перестала улыбаться и стала всхлипывать, отвернувшись в подушку: — Почему меня никто не любит? Я все делаю правильно, но у него получалось, а у меня нет. Почему не любят?

— Да что там у тебя случилось? Можно было просто пожаловаться на жизнь, зачем этот постельный цирк устраивать?

Она придвинулась к Алексею, заглянула в лицо:

— Он не хочет на мне жениться.

— Кто?

— Демин.

— Ты из-за несчастной любви, что ли, с ума сходишь?

— Я просто хочу нормально жить. Я красивая?

— Конечно.

— Почему тогда он не женится?

— А ты спрашивала?

— Да.

— Соня, с тобой просто очень трудно. Нельзя говорить все в лоб, ты же девушка, а не прокурор, выдвигающий обвинение. Нельзя быть такой умной и расчетливой. Ну где-то же среди всего этого должна присутствовать душа? Хоть малая ее часть, а, Соня?

— Ты бы женился на мне?

— Неудачно. Я не хочу разводиться со своей женой.

— А если я ей все расскажу?

— Она не поверит.

— И ты будешь ей врать?

— Буду.

— Все вы так. У всех кто-то есть: жена, любимая девушка, просто какая-нибудь дрянь, из-за которой можно в омут броситься. Но за что тогда любят?

— Ты философствовать будешь или кофе налить?

— Сколько времени?

— Половина двенадцатого.

— Я домой поеду.

— Отвезти?

— Не надо мне больше твоей благотворительности.

— Ты сама не знаешь, чего тебе надо, от этого все проблемы. Кончай дурить, тем более строить из себя роковую женщину. Хочешь ехать — я тебя отвезу. Не хочешь — спи тут, на диване.

— Хочу ехать.

— И куда тебя везти? — спросил он уже в машине.

— На улицу Дыбенко, знаешь такую?

— А кто такой Демин? — спросил Алексей, трогая с места.

— Макс? Я про него говорила?

— Он на тебе не женится.

— Я просто не все еще использовала. Он не ты, Макса не пошантажируешь.

— А от меня что надо?

— Ты еще недостаточно завяз.

— Слушай, Соня, кончай эти свои игры. Давай я тебя на работу к себе возьму.

— Боишься? А может, жена все-таки поверит? Если я расскажу, на каких местах у тебя родинки и какой ты в постели с женщиной?

— Зачем ты сунула мне в бардачок сочинение Клишина?

— Может, не я сунула.

— А кто?

— Кто у тебя визитки забывает в машине? И там еще надписано: «Наде». Про Надю твоя жена тоже не поверит?

— Мало ли кого и куда я на своей машине подвожу. Зачем ты взяла визитку?

— Затем. Расскажи мне про эту Надю.

— Это уже смешно.

— А мне нет. Она кто? Красивая?

— Это для тебя главный признак, по которому выбирают любимых женщин?

— Конечно. А что вам, мужикам, еще надо? Павел говорил, что против инстинктов еще никто не мог устоять. Женщины на этот счет крепче, у них есть природный страх, от страха любые инстинкты испарятся. А мужчина думает уже потом.

— Да, это он про себя, конечно, высказался.

— Что ты знаешь? — вцепилась Соня.

— Будто ты не в курсе, откуда у твоего воспитателя был такой богатый опыт, — вывернулся Леонидов.

— Он не со всеми подряд спал.

— Да? Тогда ты его явно перещеголяла.

— Да ты сам мерзавец. Что ж меня не выгнал, если такой хороший?