Смерть по сценарию

— Какая богатая?

— Соня говорит, что Макс из-за денег решил на ней жениться. Но у него и так все есть, я не совсем понимаю. Конечно, с другой стороны, деньги, они к деньгам, много их никогда не бывает, у нас с Сонечкой сейчас одни долги. Но Соня такая красивая…

— Наде тоже немногим больше двадцати, и она очень симпатичная девушка. И не из-за денег он женится, не надо себя уговаривать.

— А почему?

— Просто есть женщины, на которых может держаться семья. На любые жизненные трудности они только скажут: «Ничего, я привыкла» — и не станут устраивать истерик и бросать попавших в переплет мужей. А Соня, извините, слишком избалована.

— Да, вокруг Сони всегда было столько мальчиков, я не успевала трубку дома снимать! Она просто должна удачно выйти замуж.

— Ну, пусть выходит.

— А эта Надя очень богатая?

— Не знаю. Думаю, четырехкомнатная квартира семейства Гончаровых почти в центре Москвы теперь перейдет в ее собственность. Ну и дача, скорее всего, что там еще? У тетки покойной, наверное, тоже найдутся родственники, захотят имущество делить, но у Надежды, похоже, гораздо больше прав на наследство.

— Гончаровых? Ее фамилия что, Гончарова?

— Я не хочу вам об этом говорить, потому что ваша Соня…

— Да бросьте. Она и так давно уже знает адрес, просто мне и в голову такое не приходило. А как звали ее отца? Просто так, интересно. Может, мы знакомы.

— Сергеем Михайловичем его звали. Но вряд ли вы могли быть знакомы. Он умер год назад и, хотя и родился в Москве, жил последние двадцать лет на Севере, был главным инженером, потом директором крупного завода. Аркадий Михайлович — его брат, просто у него нет детей, и Надя…

Вера Валентиновна как-то странно засмеялась, вернее, просто хихикала, прислоняя ко рту ладонь, испачканную в саже.

— Нет, за это надо выпить, — хихикая, заявила она и распахнула дверь в дом: — Соня! Иди, что я тебе расскажу, Соня!

Та вылетела на порог, растрепанная, ненакрашенная, в древних джинсах и майке, испачканной салатовой краской на животе. Леонидов заметил, что она не совсем уверенно держит равновесие, и понял, что Соня слегка напилась.

— Мама, можно мне спокойно полежать?

— Нет, ты просто не представляешь, как это весело! Знаешь, на ком женится твой Демин?

— Знаю. Отвяжись.

— Нет, не знаешь. На твоей сестре, между прочим, эта Надя — твоя сестра.

— Еще чего.

— Ну честное слово. Сводная, конечно. Этот ее папаша-инженер приехал двадцать лет назад в Москву пробивать проект и выяснять отношения с братцем. Побрякушки фамильные они не поделили, представляешь? Ну, я и решила от него родить, от такого благородного. А что? Голубая кровь, к моей-то деревенской. А то говорят, что эти аристократы вырождаются. Ну, молодая была, глупая, родила. А теперь его законная дочка, та, которая Гончарова, а не Самойлова, такое наследство отхапала! Четырехкомнатная квартира в центре Москвы! Нет, ну ты подумай!

— Что ты плетешь? Пьяная?

— Это ты с утра не в себе, а я Алексея Алексеевича ждала, чтобы выпить, я же не алкоголичка. Нет, ну и сестренка у тебя! И наследство оттяпала и мужика богатого. Вот они, благородные. Тоже жадные до всякого добра, а ты теряешься, дурочка моя.

— Так ты меня родила от ее папаши?!

— Ну, тогда он еще не был папашей, жена на восьмом месяце, получается, у вас с этой Надей и года разницы нет.

— Не могла другого найти?!

— Да я знала, что так сведется? Он же черт знает откуда прикатил, Сережа этот.

— И что теперь, мне ей спасибо за все сказать, если она моя сестра? Да не дождетесь! Я все с ней Делила, как оказывается: и отца, и брата, и жениха. ЕЙ все — мне ничего. Не хочу! Я убью ее. Не было у меня всю жизнь сестер и сейчас не надо!

Соня бухнула дверью, Вера Валентиновна едва отскочила.

— Не вздумайте ее никуда пускать, — сказал ей Леонидов. — Пусть проспится! Ну, я думаю, что теперь вам не до шашлыков.

— Нет, ну какая мерзавка?

— Кто?

— Надя ваша.

— Да Надя-то здесь при чем?

— Я вот расскажу этой девке про ее папашу! Пусть знает. Сама небось такая же, раз умеет чужих мужиков уводить.

— С ума вы здесь все сошли? Спасибо за приятную компанию, надеюсь, что вы перебеситесь и завтра все утрясется.

— Вы куда?

— Домой.

— Нет, какая все-таки дрянь! — Вера Валентиновна открыла дверь и скрылась в доме. — Соня, ты послушай, что я тебе сейчас расскажу…

Эти две акулы опять умудрились вывести Леонидова из себя, он никак не мог до конца постигнуть глубину их аппетитов, все надеялся, что где-то наступит предел и жадность уступит место здравой мысли о том, что всем в жизни достается по справедливости. В своих неудачах люди склонны винить кого угодно: злодейку-судьбу, несчастливые обстоятельства, плохих родителей, подругу-подлюку или зловредных друзей — словом, всю эту компанию целиком или частями, но только не себя.

Все это Алексей относил прежде всего к себе, потому что Саша опять плакала, и уже не по абстрактным брошенным животным или трагической судьбе родины, а по собственной своей жизни, которая никак не могла вылезти из вязкой трясины мелких претензий и обид.

— Я не ел никаких шашлыков, — прямо с порога террасы объявил Леонидов. — И не пил. Дыхнуть?