— Отлично! — повеселел Сахаров. — Мне тоже больше нравится быть Колей.
Вводная часть закончилась. Пора было приступать к основной.
— Давай посмотрим, каких свидетелей ты опросила. И по какому делу...
Оникс открыл тетрадку. Она была исписана рваным, однако довольно ясным студенческим почерком. На первой странице сверху красовалась надпись: «Допросы свидетелей по делу Михаила Михайловского. Произведены Антоновой Антониной, в дальнейшем именуемой А. А.».
Сахарова перекосило. У него было богатое воображение, а потому он за пару секунд представил себе, что, наверное, успела натворить эта пронырливая девчонка.
— Что ты нахмурился? — спросила она, прикрывая тетрадь рукой. — Думаешь, я влезла в твое дело и все испортила? А вот и нет. Я допросила только тех, кто точно ни в чем не виноват. И они не совсем свидетели. Просто хорошо знали Мишу. И Дениса.
— Какого Дениса? — Сахаров все еще не мог поверить в то, что она действительно влезла в его дело.
— Климова, какого же еще...
Вот теперь она выпустила пулю, тяжело ранившую оперативника. Он ничего не мог понять. Откуда вообще взялась девчонка? Что ей надо? Кто она такая? Одного имени ему уже было мало.
— Откуда ты знаешь Климова? — холодно спросил он, понимая, что притворяться непонятливым нет смысла.
— Я их всех знаю, — ответила она спокойно. — Я как Питер Пэн. И там и сям.
Не дослушав, он выдернул тетрадку из-под ее руки и начал читать.
«Допрос свидетеля Саврасова Михаила Николаевича, в дальнейшем именуемого М. Н.
В этом месте Сахаров глубоко вздохнул. Провокатор и нахалка — вот все, что он узнал о Тоне Антоновой к настоящему моменту.
Она поняла его вздох по-своему.
— Это вроде вступления. Я все записывала, на всякий случай. Знаешь, и в навозной куче можно отыскать жемчужное зерно... Ты дальше читай. Там нет, конечно, имени убийцы, но, может, что-то пригодится...
Сахаров поднял глаза на Тоню. Раздражение его прошло почти без следа. Он с интересом читал ее записи, хотя и понимал, что пользы от них немного — никакой тайны в них не содержалось, а биография Михайловского ему была в общих чертах уже известна. К тому же он был уверен, что Саврасов так же откровенно расскажет о своем племяннике и ему.
— А я знаю. Был. И ушел предпоследним.
— Ты о Линнике?
— Да.
— А кто ушел последним?
— Климов.
Тонино красивое тонкое лицо не изменилось, но Оникс заметил, что руки ее дрогнули. Она смяла салфетку и бросила ее на блюдце.
— Это ни о чем не говорит.
— Говорит, — возразил Сахаров.
— И о чем же?
— Да о том, что после его ухода Михайловский остался один. И вот вопрос: в каком виде он остался один? В живом или уже в мертвом?
— Денис не мог убить Мишу. Ты не знаешь Дениса. И потом, они дружили.
— Ха! — саркастически сказал Сахаров, который недавно поссорился со своим другом, разбившим его машину и отказавшимся оплатить ремонт.
— Ладно... — Тоня махнула рукой. — Читай дальше.