Смерть по высшим расценкам

— Что ж. — Посмотрев на него, Бренда улыбнулась. — Знаете, Стив, в конце концов три тысячи долларов тоже неплохие деньги. Картина ваша.

Открыв кейс, Павел отсчитал тридцать стодолларовых банкнот и положил перед Брендой:

— Покупая картины, я всегда плачу наличными. Вы не против?

— Стив, ваше право платить так, как вы считаете нужным. — Спрятав деньги в сумочку, взяла стакан. — Чудесный вечер, правда ведь?

— Вечер изумительный, вы правы. И знаете, Бренда, о чем я подумал? У вас есть еще, скажем, час-полтора свободного времени?

— Ну… в принципе есть. А что?

— Может, отметим эту сделку?

Явно играя, Бренда изобразила недоумение:

— Стив… Я даже не знаю. Отметим — как?

— Как отмечают обычно. Посидим в каком-нибудь хорошем ресторане, выпьем шампанского. Недолго. Так сказать, чисто символически. А?

— Ну… Стив… Даже не знаю. — Бренда бросила на него короткий взгляд. — Я ведь замужняя женщина.

— Бренда, дорогая, при чем тут замужняя женщина? В данном случае вы продавец, а я покупатель. Сейчас вы скажете мне, какие хорошие рестораны есть в этом городе, мы ненадолго зайдем в один из них, разопьем бутылочку шампанского, и я провожу вас домой. Всего-то ничего. Как?

— Ну… Разве что ненадолго.

— Конечно ненадолго. Какой из ресторанов вам здесь нравится? В прошлые мои приезды сюда я сидел во «Фламинго» и в «Кристалле». Как насчет какого-то из них?

«Фламинго» и «Кристалл» были лучшими ресторанами в городе, он это отлично знал.

Изобразив раздумье, Бренда вздохнула:

— «Фламинго» очень милое место.

— Отлично. Значит, идем во «Фламинго». Я могу воспользоваться вашим телефоном, чтобы заказать столик?

— Конечно.

Пройдя в гостиную, полистал лежащий рядом с телефонной трубкой справочник, нашел номер ресторана «Фламинго» и заказал столик.

Ресторан «Фламинго» был расположен на крыше двадцатиэтажного здания гостиницы «Риц». Дважды Павел приглашал Бренду танцевать, и дважды во время танца она доказывала ему, что танцует превосходно и что совсем не прочь превратить их отношения в нечто более близкое.

Сев за столик после второго танца, Павел достал из ведерка с ледяной водой бутылку шампанского, открыл и наполнил бокалы:

— Бренда, я хочу выпить за вас. За замечательную, неповторимую женщину.

— О, Стив… — Пригубив, поставила бокал. — Спасибо. Но, честно говоря, у меня сейчас не самое лучшее настроение.

— Почему?

— Ну… — Пожала плечами. — Из-за Майлса.

— Из-за Майлса? А что с ним?

— Стив, это долгая история. — Вздохнула. — Стоит ли ее рассказывать?

— Стоит обязательно. Бренда, ведь ваш сын художник, картину которого я приобрел. И мне интересно знать о нем все. Буквально все. Что с ним?

— О, Стив… — Вдруг он увидел: она плачет. Она сидела, кусая губы, по ее щекам текли слезы. Взглянув на него, взяла сумочку, достала платок. — Стив, простите, я ведь уже пережила это. — Осторожно вытерла платком слезы. — И вот снова. — Улыбнулась. — Все в порядке, извините.

— Вы пережили уже — что?

— Смерть Майлса. — Спрятала платок в сумочку. — Это уже позади.

— Но… разве он умер?

— Стив… — Вздохнула. — Все вокруг уверяют меня, что Майлс жив. Муж, сестра Майлса Эстелла, мои близкие подруги — все они почему-то уверены, что с ним все в порядке. Но я мать, Стив. Мать, вы понимаете? И, как мать, я знаю: Майлс умер.

Он решил не возражать ей. Проследив взглядом за прошедшим мимо официантом, Бренда вздохнула:

— И знаете, я чувствую, что смерть моего сына как-то связана со смертью Кеннета Луксмана. Вы знаете, кто такой Кеннет Луксман?

— Знаю. Нью-йоркские газеты полны сообщениями о его смерти.

— Здесь тоже об этом пишут. — Подняв бокал, чуть-чуть отпила. — Ясно, обе эти смерти как-то связаны между собой.

Некоторое время он сидел, делая вид, что рассматривает залив. Наконец посмотрел на Бренду. Встретив ее серьезный взгляд, спросил:

— Что, Кеннет Луксман и ваш сын были знакомы?

— Они были хуже, чем знакомы. — Поставила бокал. — Намного хуже. Вы читали в газетах, что в смерти Луксмана подозревают его любовницу?

— Читал, конечно.

— Эту… Гжибовски. Ее зовут Лина. Так вот, Майлс сошелся с этой Гжибовски. С этой Линой.

— Да?

— Да. Последние несколько месяцев он жил с ней, ни от кого не скрываясь. Я попробовала поговорить с ним, убедить, что эта связь ничего хорошего ему не принесет. Все впустую. Он ничего не хотел слушать. Ну а последний месяц… Последний месяц перед своей смертью… Он провел в Нью-Йорке.

— В Нью-Йорке?

— Да. Ясно, он был с ней.

— А как это вообще получилось? Как они пересеклись — ваш сын, Кеннет Луксман и Лина Гжибовски?

— Очень просто. Кеннет Луксман и эта его любовница появились пару раз в бунгало Майлса. У него же там постоянно собирались большие компании. Ну и Майлс отбил эту Лину у Луксмана. У них начался роман. Причем я с самого начала знала, что это добром не кончится. Двое мужчин не могут поделить одну женщину. Так и получилось. В воскресенье Майлс прилетел в Майами с разбитой головой, а в понедельник эта Лина убила Кеннета Луксмана. Вы ведь читали, как она его убила?

— Да, читал.