Смерть под ее кожей

Что касается обвиняемого, то его можно было запросто выставить в качестве рекламы перед киоском с сигарами, настолько он одеревенел. В последние несколько дней Барри Сендак наловчился выглядеть как несправедливо обвиненный горемыка. Сейчас его взгляд был пустым, губы сжались в тонкую линию.

Но нужно отдать ему должное: он не был похож на поджигателя. В этом-то и проблема.

Не то чтобы во внешности поджигателей есть что-то особенное. Но все-таки можно ожидать, что у того, кто сжег семнадцать человек заживо и оставил сотни без крова и родных, это каким-то образом отразится на лице.

Авторы Ветхого Завета были правы. Убийство должно оставлять печать.

Но я выдаю желаемое за действительное.

Последние три дня присяжные пытались найти в нем эту печать, но так ничего и не заметили. Они видели только мягкотелого и пузатого коротышку, который в тридцать лет уже начал лысеть и думал, что усы щеточкой восполнят недостаток волос. Он подчеркнуто выглядел как обычный чиновник, каковым и был, последние десять лет проработав инспектором по безопасности в пожарном департаменте Нью-Йорка. У него были водянистые карие глаза, как у лесной лани, и в своем костюме на размер больше он выглядел скорее как жертва, чем как хищник.

Я знала, что это не так.

Именно на него указала мисс Пентикост, и лейтенант Натан Лейзенби, один из лучших полицейских города по расследованию убийств, защелкнул на нем наручники. В тот момент никто не принял бы Сендака за жертву.

Однажды в детстве я помогала отцу вытаскивать барсука из норы в нашем саду. Он поедал наш салат, и отец решил, что пора это прекращать. Он встал позади меня с дробовиком в руках, я тащила барсука за лапы. Он вылез из норы, фыркая и царапаясь, и, если бы отец замешкался, спуская курок, грызун разорвал бы мне лицо.

Сендак выглядел совсем как тот барсук, когда Лейзенби уводил его. Как будто хотел впиться зубами в щеку мисс Пентикост и вырвать кусок мяса.

К сожалению, присяжные не видели это животное.

Другая проблема — и окружной прокурор дал понять, что она куда важнее, — была в том, что три многоквартирных дома, которые поджег Сендак, находились в Гарлеме. Все семнадцать погибших были чернокожими. И если вы сумеете найти более белых присяжных, я выдам вам медаль.

Улики против Сендака были косвенные. Конечно, их было полно, но если бы вы усердно искали основания для сомнений, то смогли бы убедить себя и спокойно спать по ночам.

Потребовались серьезные усилия и несколько язвительных передовиц в газетах, чтобы убедить окружного прокурора дать делу ход. Даже тогда он нажал на кнопку только потому, что кое-чей палец надавил и склонил чашу весов в свою пользу.

Этот палец, как и четверо его товарищей, сейчас лежал на Библии, а их владелица клялась говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

— Вызовите меня свидетельницей, — попросила мисс Пентикост окружного прокурора. — Обещаю, я покажу присяжным, что за человек мистер Сендак.

Лилиан Пентикост не разбрасывалась обещаниями понапрасну, и окружной прокурор это знал. И вот мы здесь. Последний день, последний свидетель, и исход всего дела зависит от моего босса.

Кто-то однажды сказал мне, что леди не потеют, но, думаю, меня сложно назвать леди. Я взмокла, как и вся остальная публика.

Сидя на заднем ряду зала суда, я смотрела, как Говард Кларк, помощник окружного прокурора, вытянувший короткую соломинку, начал задавать мисс Пентикост обычные вопросы: что да почему. Все это было для меня не ново, и я воспользовалась возможностью перечитать телеграмму, которую этим утром доставил к нашей двери выбившийся из сил посыльный из «Вестерн юнион».

«Руби убита. Цирк сейчас в Стоппарде, штат Виргиния. Нужна помощь профессионала. БХ».

БХ — это Большой Боб Хэлловей, владелец и шпрехшталмейстер передвижного цирка Харта и Хэлловея. Еще в телеграмме был номер телефона, по которому с ним можно связаться.

Когда принесли телеграмму, мисс П. была наверху и пыталась собраться с силами. Я еще не показывала ей телеграмму. Не хотела отвлекать ее от предстоящего суда.

Я же, с другой стороны, могла позволить себе роскошь отвлечься на другие мысли.

Руби Доннер. Удивительная Татуированная Женщина.

Невероятный пейзаж из роз и рыбачек, сердец и русалок и пиратских кораблей, изумрудно-зеленая змея, извивавшаяся по ее левой ноге от кончиков пальцев до бедра и выше. Когда я в последний раз видела Руби, рисунков было больше трехсот.

С тех пор прошло четыре года. Мне было интересно, что она подумала бы о малышке Уиллоджин Паркер, нарядившейся для похода в суд в юбку и жакет, чтобы слиться с публикой на дешевых сиденьях.

Сидящие рядом репортеры посмеивались над моей одеждой.

— Решила замаскироваться под секретаршу? — спросил острослов из «Таймс». — Можешь сесть мне на коленки и писать под диктовку, Паркер, когда только пожелаешь.

Я показала ему средний палец и негромко предложила сесть на него.

— Ну, не будь такой, Рыжуля. Я же просто шучу.

И это журналюги называют флиртом.