Смерть под кактусом.

— А вы мне дали рот открыть? — раздраженно ответил Юрка, подходя ближе. — Ведь эта коза сначала копытами машет, а только потом думает. Выучил на свою голову!

Мне было очень смешно, но я изо всех сил сдерживалась. Воспоминания о той ночи Юрке явно удовольствия не доставляли. Хотя я понимала, что сейчас не самое подходящее для расспросов время, любопытство было сильней.

— Выходит, ты за Жоржем еще раньше гонялся?

Юрка фыркнул:

— Гонялся! Мы восемь месяцев на его группу положили. Ребята забыли, что такое дом родной! Человека внедрили, по лезвию ходил... И тут... здрастьте! — Он сердито засопел, тщательно подбирая слова для выражения чувств. — Вы свалились как снег на голову. Ведь могли бы сказать, куда собрались, так нет!

— Мы спонтанно собрались, — принялась я оправдываться, — путевки были горящие, дешевые... Почти даром...

— Знаешь, где бывает даром? — с сарказмом поинтересовался Юрка. Я доверчиво моргала, рассчитывая узнать где. — В мышеловке. Там бесплатно.

— Не понимаю.

— Оно и видно! Вам путевки подружка из Тайкиной группы продала? — Я кивнула, умирая от любопытства. — А купил путевки ее жених, который не смог поехать? А кто ее жених?

Я пожала плечами. Юрка сунул руку во внутренний карман пиджака:

— Петр Вадимович Икотин. Он же Котя, кому как больше нравится. Мошенник. К работе подходит исключительно творчески. Для того чтобы вы попали именно в «Богородское» и именно в номер для новобрачных, познакомился с однокурсницей моей бестолковой сестры...

С контрастной черно-белой фотографии на меня сурово смотрел Игорь. Пока я справлялась с потрясением, Юрка негромко добавил:

— К тому же ты обещала поехать со мной на выставку...

Я опустила глаза в землю и печально вздохнула.

— Юрка! Светка! — зазвенело вдруг откуда-то из-за часовни.

Вздрогнув от неожиданности, я развернулась на голос. Разбросав руки в стороны, по жухлой осенней травке к нам летела Мегрэнь. Следом за ней, придерживая распахивающиеся полы куртки, торопливо трусил Федя.

— Юрка! — мимоходом хлопнув ладонью по просторной груди братца, Тайка повисла у меня на шее.

Стиснув друг друга в объятиях, мы дружно заревели. Тайка выла с чувством, охая и причитая, как видно, рассчитывая тем самым оттянуть момент трогательного объяснения с родственником. Но когда продолжительность рыданий перешла все допустимые границы приличия, расцепиться все же пришлось. Юрка терпеливо ждал.

— Господи, — ахнула я, сумев наконец разглядеть подружку как следует, — что это с тобой?

Тайкины очи представляли собой два почти одинаковых по размеру и цвету синяка, отчего казалось, что подруга надела очки.

— А! — небрежно махнула она рукой, однако голос дрогнул. — Всякое было!

— Ну-ка расскажи, сестренка, расскажи, — с выражением глядя на шмыгающую носом родственницу, попросил Юрка, — где была, что делала... Куда опять нос свой длинный совала?

Последний вопрос прозвучал уже на повышенных тонах. Мегрэнь быстро метнулась взглядом туда-сюда и плавненько скользнула за Федино плечо. Я сморщила нос, силясь сдержать рвущийся смех. Юрка вопросительно изогнул брови, окидывая изумленным взором парочку, но Федя стойко выдержал начальственный взгляд и не дрогнул ни единым мускулом. Утвердившись за Фединым плечом, Мегрэнь высунула оттуда нос и деловито кашлянула:

— Дело было так...

Слушая ловко уворачивающуюся от родственного подзатыльника Мегрэнь, я то хваталась за сердце, то принималась хохотать. Хотя смеяться, по совести, кроме как над Тайкиными синяками, было не над чем. То, что ей не переломали руки-ноги, было просто чудом, особенно если представить, как она отравляла жизнь своим похитителям.

— Вот! — Она достала из кармана куртки и продемонстрировала нам телефонную карту. — Приобрела в «Посейдоне», деньги заплатила...

— А мне бармен сказал, что тебя не видел. Вот свинья!

— Ничего, — хмыкнул Юрка, — у него теперь будет много времени раскаиваться...

Мегрэнь одобрительно кивнула и продолжила:

— Короче говоря, возле служебного входа кто-то набросился на меня сзади. Я его с перепуга лягнула... — Юрка покачал головой. — Но на меня еще двое накинулись. И вдруг чувствую — пол закачался и стены плывут... Только и успела сообразить, что укол сделали...

— Шах перестраховался, — убежденно сказала я. — Не забыл небось, как ты ему физиономию расчертила.

Очнулась Тайка уже в каком-то доме, прикованная к батарее. Как только она зашевелилась, возле нее оказался Шах. Через пять минут она заработала свой первый фингал под глаз. После чего решила, что долго таким образом не продержится.

— И тогда я решила закосить... — глядя на нас с ожиданием, зловещим тоном сообщила Мегрэнь.

Зная Тайкину манеру тянуть резину до бесконечности, воображая, будто таким образом она интригует слушателей, я сделала ей приятное и спросила:

— Как это?

— Ну, под наркоманку...

Этого не ожидал никто, даже я. У Феди сама по себе отвисла челюсть.

— Что? — спросил Юрка, решив, что ослышался. — Подо что ты закосила?

Мегрэнь терпеливо вздохнула: