Смерть под кактусом.

— И правда... На что? О, придумал! — Он вдруг отставил кий в сторону и двинулся ко мне своей непереносимой переливающейся походкой. Его манера двигаться, словно на коньках, не отрывая при этом взгляда от лица собеседника, вгоняла меня в дрожь. — Придумал! — Повторил Жорж, и его глаза оказались в нескольких сантиметрах от моих. — Сыграем... на твою подружку!

Отшатнувшись, я попятилась. В висках зашумело, и кровь прилила к щекам. Сзади оказался диван, я неловко взмахнула руками и упала на сиденье. Кий выскочил из рук и, с грохотом упав на каменный пол, сломался.

— Это был мой любимый кий... — с людоедской улыбкой мягко посетовал Жорж. — Но чего не простишь красивой женщине!

Со страхом, плавно перетекающим в панику, я некоторое время смотрела в пол, чувствуя, как предательски набухают веки. Сейчас горло сдавит горький спазм, в груди полыхнет огнем, и я заплачу, давясь и дрожа... А он, чуть склонив голову набок, будет смотреть... С любопытством и удовольствием... Ах ты зараза! Эта мысль, словно током, пронзила меня от самых пяток до затылка. Вот что он любит! Смотреть, как другие рыдают... Ну нет! Что он о себе возомнил, Змей Горыныч недоразвитый?

— Может, лучше на папу римского? — Я подняла на Жоржа сухие глаза, и пусть я провалюсь, если он не оторопел. — Что за бредовые идеи? И при чем тут моя подруга?

Вопроса в лоб от перепачканной мелом овцы Жорж явно не ждал. Нахмурился, удивленно приглядываясь, словно никак не рассчитывал здесь со мной встретиться. Он до того расслабился, наслаждаясь моим синеющим видом, что ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Но Жорж был кремень-мужчина, поэтому весьма скоро его физиономия вновь обрела бесстрастно-насмешливое выражение.

— Нас здесь всего двое, чтобы дурака валять... — ласково протянул он и коротко рассмеялся. — Ты знаешь. о чем я. Ты зачем ночью в чужой коттедж с ножом в руке лезла?

— Так это ты Моль подослал? — Сама не знаю почему, я вдруг с интересом уставилась на острые концы валяющегося под моими ногами сломанного кия. К моему безумному удивлению, Жорж мой взгляд проследил и одним аккуратным движением ноги загнал палки под диван. Его интуиция опережала даже мои несозревшие мысли.

-Нет.

— Нет? — Я удивилась и ему не поверила. — А откуда мне знать, что ты не врешь?

Он не счел нужным отвечать.

— Где моя подруга?

Жорж пожал плечами и, видимо решив с партией немного повременить, уселся в соседнее кресло:

— Там же, где и вчера...

— В подвале?

— В подвале ее никогда и не было.

— Зачем тогда Моль меня туда привела?

— Она должна была запереть за тобой дверь в подвал. Коврик для тебя перед дверью положили... а под ним ключик... Верни глазки на место, не дай бог, выпадут...

Потертый резиновый коврик и вправду никак не вязался с роскошным крыльцом. Я помолчала, собираясь с мыслями.

— Хм, запереть... А если бы я не одна пришла, а с ребятами? Она бы троих заперла, что ли?

Жорж терпеливо вздохнул:

— Не пришла бы. Она провела тебя в женский туалет. А вернуться к своим кавалерам ты не могла, поскольку в вестибюле появился капитан Тарасов... Ну что, был там Тарасов?

— Был, — дрогнувшим голосом ответила я. Моль обвела меня вокруг пальца, как последнюю овцу.

Уж кто-кто, а хрипатый капитан хорошо знал, что мне в окно сигануть — раз плюнуть.

— А ты меня, значит... — Абсолютно запутавшись, я даже забыла, как раньше обращалась к Жоржу — на «ты» или на «вы», однако с каждой секундой это волновало меня все меньше. — ...украл?

— Перехватил, — уточнил Жорж.

— У кого?

— Ты знаешь...

— У Шаха? — Он кивнул. — Милиция, значит, на него работает? А на кой черт я ему нужна?

Вопрос Жоржу понравился. Он хрустко потянулся, вытянул ноги и, опершись на подлокотник, туманно пояснил:

— Шах обиды не прощает... Особенно женщинам.

— А что я ему сделала? — удивилась я. — Что-то не припомню...

Неожиданно Жорж резко поднялся, взял в руки кий и, ткнув крепким сухим пальцем в подставку, бросил:

— А вот ты мне сейчас и расскажешь...

Я, словно зачарованная, подскочила с дивана и торопливо схватила новый кий обеими руками.

— И не дай тебе бог опять его сломать...

Спасибо на добром слове...

Пот катился со лба, заливал глаза и капал с кончика носа прямо на руки. Волосы прилипали к мокрому лицу и, сваливаясь на глаза прядями, невыносимо мешали. Кий дрожал, дрожали пальцы, и прицелиться было почти невозможно.

— Не волнуйся, — мой партнер вел себя исключительно благородно, — я подожду.

Не волнуйся... Я не могу не волноваться, играя такую партию. Приз здесь не сто долларов, даже не машина и не дом, а Тайка! Моя дорогая, единственная, неповторимая, вертлявая, приставучая, надоедливая... Головная боль всей моей жизни... Следуя своей непередаваемой манере обращаться с людьми как с игральными картами, Жорж так и сказал, манерно пожав плечами:

— Выиграешь — останется жить. Проиграешь — я и пальцем не шевельну. Покатаем?