Смерть под кактусом

Шах стоял возле заведенной иностранной грязнухи, и глаза его пылали праведным гневом. Я Шаха раздражала, и он явно не мог дождаться того момента, когда от меня можно будет избавиться с чистой совестью.

Я села в машину, смиренно рассуждая о том, что обижаться на Шаха, по большому счету, нечего, поскольку я испытывала к нему точно такие же трепетные чувства и весьма искренне желала свернуть шею. Но Шах в своих чувствах пошел дальше и, откровенно наплевав на божьи заповеди и права человека, пристегнул мою правую руку наручниками к дверце. Сердито нахохлившись, я помалкивала.

Наконец мы тронулись. Сделав вид, что задремала, я одним глазом поглядывала в окошко, пытаясь контролировать ситуацию, но Шах здешние места знал гораздо лучше меня. Поэтому, не успела я пикнуть, как он загнал машину на небольшой пятачок возле леса и выключил зажигание. Я вытянула шею из душного Молиного пуховика, как черепаха из панциря, и огляделась. Шах вылез, обошел машину, скомандовал: «Выметайся!» — после чего перестегнул наручник на свое запястье и выдернул меня наружу. Ничего джентльменского в подобном поведении не было.

В лес уходила едва заметная тропа. Почему мы остановились именно здесь, я могла только догадываться. Скорее всего, лесную дорогу возле монастыря размыло дождями, так что проехать по ней можно было лишь на тракторе. А мы срежем часть пути, пройдя через лес.

Так оно и вышло. Минут пятнадцать мы сосредоточенно сопели и толкались боками на узкой тропе, но оба помалкивали. Не знаю, о чем размышлял в эти минуты Шах, я же напряженно думала, как исправить ситуацию, весьма осложненную наличием наручников.

Совершенно неожиданно мы уткнулись в глухую монастырскую стену. Получив ориентир на местности, я живо заворочала мозгами и вычислила наше местонахождение. Тем временем Шах остановился, вытащил изрисованные листки из кармана и сунул мне:

— На! Давай, испытай удачу.

— Мне в наручниках неудобно…

— Потерпишь. От тебя зависит, сколько ты еще промучаешься…

А вот в этом я ни секунды не сомневалась.

— Туда! — буркнула я, махнув рукой вдоль ограды.

Вскоре мы вышли к размякшей от ливней дороге, той самой, по которой ходили с подругой. Машина по ней и в самом деле не прошла бы, чему я сейчас радовалась. Кое-как доковыляв до часовни, я присела на Корточки, оперлась лбом о кулак и стала думать. Шаху тоже пришлось сесть рядом, но это ему не понравилось, и он встал, подняв и меня.

— Я так не могу! — воскликнула я. — Мне надо подумать, а вы меня все время дергаете. Мне надо сосредоточиться!

Однако все мои маленькие хитрости никакого воздействия не имели. Шах таскался возле меня как приклеенный. Я лазила по мокрым кустам, ходила к роднику, считала шаги, возвращалась… Все это Шах проделывал вместе со мной и, казалось, становился веселее и бодрее с каждой минутой. Я была почти в отчаянии…

Мысленно поминая родственников Шаха до двенадцатого колена, я понуро плелась вдоль кладбищенской ограды. Сейчас покривившиеся и оттого выглядевшие в предрассветной дымке еще более зловеще кресты не производили на меня ровно никакого впечатления. Пожалуй, я даже была бы рада, если бы из-под какого-нибудь просевшего холмика выскочил хохочущий полуистлевший покойник. Тогда Шах грохнулся бы в обморок, а я смогла бы наконец отцепить эти проклятые браслеты.

— Вот тут… согласно моим вычислениям… — монотонно забубнила я голосом училки геометрии, сорок третий год повторяющей безмозглым сопливым оболтусам одно и то же, — проходит воображаемая линия, пересекающая западную ограду кладбища…

— Короче, — сказал Шах.

— Нам туда, — вздохнула я, размышляя о том, что все гадости, как правило, затевает Мегрэнь, а расхлебываю я. — Это должно быть где-то здесь.

Мы остановились. Шах окинул задумчивым взглядом облупившуюся ограду, заваленные пожухлой листвой могилки и почесал в затылке. Причем я тоже почесала у него в затылке, поскольку, задумавшись, он поднял левую руку, к которой я была пристегнута.

— И где?

— Приблизительно здесь! — Я очертила пальцем участок чуть меньше половины кладбища. — Я же сразу сказала, что точнее определить трудно…

— И что, по-твоему, я здесь должен копать?

Я пожала плечами, не решившись сказать вслух, что не только копать, его сюда даже приходить никто не просил.

— Ничего такого я не говорила. Вероятнее всего, тайник находится в оборудованном месте, не требующем лопаты. Ведь коллекцию брали для выставки, и оставлять свежие следы в таком деле небезопасно. Значит, какая-то плита должна сдвигаться или вроде того…

— А у старухи твоей как с головой было? — озаботился вдруг Шах. — Нельзя было в нормальном месте тайник сделать?

— Во-первых, этот тайник не она делала, а ее отец. Во-вторых, в квартире такие вещи хранить небезопасно. Да и глаза людям мозолить совершенно излишне. А им, — я окинула широким жестом кладбище, — все равно, хоть слона приведи. Так что ничего безумного в такой идее нет.

— Ну-ну, — иронично хмыкнул Шах и совершил свою первую и, я надеюсь, не последнюю ошибку. — Вот тут, говоришь?