Смерть под крышами ("Не завидуй мертвым-2")

Как дочку настроить на нужный лад, если сам с трудом свыкаюсь с мыслью о случившемся, с моим-то жизненным опытом? Сам чувствую себя ребенком, брошенным посередине громадного леса, в котором кроются страшные чудовища. Что же говорить про молодежь, которая кроме телевизора и интернета ничего не знает, даже книжки не читают. Тем более, умные и полезные.

Да и сам, что такое плохо, теперь четко представлял, а что хорошего надо сделать, не очень. Поэтому заставил себя встать, поправить покрывало на постели, аккуратно застеленное дочкой, и подумать. Подумать о том, что надо сделать прямо сейчас, что через час, а что после ужина. Поскольку вот он, мой дом, вот он я, а вот новый мир, который грозит смертью со всех сторон. Но пока здесь, за крепкой дверью, на высоте третьего этажа, недосягаем для всех виденных прежде врагов. Потер лоб, словно загоняя несвоевременные мысли внутрь. Оглядел спальню, ничего здесь с того утра, как ушел на работу, не изменилось, только дочка порядок навела. И уставился в угол, на высокий серый металлический шкаф.

Да, надо поступать последовательно, пусть неожиданная встреча с ребенком и выбила меня из намеченной колеи. Но, ведь когда пробивался домой, у меня имелась ясная цель, конкретный план. Если бы не произошла встреча с милицией, и не нашлась дочка, то чтобы сейчас делал с Аленой и Алисой? Отбросив не к месту возникшую мысль о девчонках, плещущихся под горячими струями, сказал себе: «Ты шел к своему оружию. Вот и задача номер один».

Глава 03. «К оружию, народ, настал и наш черёд!» 11.04.2008, после обеда. Дом на Пушкина.

Сейф так и оставался на прежнем месте, моих нечастых подружек он не смущал. В отличие от бывшей супруги, они не обращали внимания на «эстетику помещения». Или просто оказывались скромны по своей натуре, не высказывали недовольства. Понятно, серо-стальной корпус оружейного шкафа, как правильно следует его называть, диссонировал с общим «ореховым» тоном спальни. Вот только иметь оружие «не под рукой» глупо, тогда уж лучше совсем без него.

Хорошо, что не забыл во всех моих приключениях о связке ключей, иначе пришлось бы ломать дверцу. Или пилить «болгаркой»* (*углошлифовальная машина), благо, отцу не успел отдать до начала сезона. Похоже, она долго не пригодится, только это не важно по сравнению с происходящим за стенами квартиры. Эйфория после встречи с дочкой понемногу проходила... То состояние, когда весь кошмар последних дней внезапно исчез, словно завтра вернется прежняя, почти безмятежная жизнь. Да, теперь точно знал, что мы жили до этого дня, когда появилась эта нежить, именно так, счастливо и безмятежно!

Достал ключи и прогремел замками. Следующий звук выдали петли оружейного шкафа. Вроде не ржавые, а когда кругом тихо, скрипят противно. Время от времени сбрызгивал их «баллистолом», но помогало ненадолго. Меня самого, когда один жил, это не вовсе раздражало, а когда получалось, что не один, то просто не оставалось времени на оружейный шкаф.

Распахнул дверцу, справа моя «Сайга-20К», зажатая за ствол фиксатором, слева стопкой картонные патронные пачки. В патронном отсеке пистолеты со своим боекомплектом. Хотя какой это боекомплект, так, баловство. Даже «Оса» с ее «дореформенными» патронами раньше за настоящее оружие не считалась. Тем более, теперь, разве что, для подачи сигналов? Жаль, что сигнальных патронов для нее всего одна пачка. Сейчас оружие помощнее требуется. Так что только «Сайга», как в той рекламе, «при всем богатстве выбора другой альтернативы нет!». Только у меня альтернативы и не намечалось.

Берусь за цевье и достаю из шкафа ружье. Вообще, по паспорту называется «самозарядный карабин», это название прижилось разве что из-за малых размеров. По сути - дробовик и дробовик, только на базе «Калашникова». В общем-то, по этой причине и выбрал, как первое свое настоящее оружие. Привык к такому еще со школы, перед этим пробовал в Домнино* (*стрелковый стенд в д. М.Домнино) и двустволки, и полуавтоматы разные. Ну, не мое это, особенно двустволки с двумя спусковыми крючками... Пальцы правой руки хоть сейчас подтвердят мою правоту.

Тяжесть металла и пластика в руках, запах ружейного масла, такое способно привести в равновесие любого. Привычно вскинул ружье, взглянув через прорезь прицела на голые деревья за окном. Щелкнул предохранителем, оттянул и отпустил затвор. Громкий стук словно придал мне уверенности. Нажал на спуск, звук удара курка по затвору окончательно вернул меня в нормальное состояние. Как там, на фронте, говорили? «Живем!»

- Юлечка, принеси мне пару газет потолще!

- Сейчас, папочка! - как же давно дочка меня так не называла...