Смерть под псевдонимом

— Нора, скажите, а как продвигается ваш роман? — сладчайшим голосом поинтересовалась мисс Верьян. — Черновой вариант уже закончен? — Не дожидаясь ответа, она повернулась ко мне: — Вы знаете, доктор Керби-Джонс, наша дорогая Нора такая дотошная, такая перфекционистка. Она работает над своим детективным романом уже лет десять. Верно, милочка? Она полна решимости достичь идеальной, безупречной формы. Я просто восхищаюсь подобным упорством.

Меня бы столь саркастический тон заставил съежиться, уменьшиться в размерах, но Нора Таттерсолл была, похоже, непробиваемой особой.

— На этих конференциях узнаешь так много нового, столькому можно научиться. Зачерпнув из кладезя мудрости более опытных литераторов, я уже иначе воспринимаю проделанную работу и не могу удержаться от некоторых исправлений. Но скоро я закончу свой роман.

— Я уверена, Нора, что все просто с нетерпением ждут этого дня, — заметила мисс Верьян. — Хотя неизвестно, настанет ли он когда-нибудь.

— Если я все же возьмусь за исторический роман, — начала мисс Таттерсолл, с любезной улыбкой поворачиваясь к мисс Верьян, — то, вероятно, буду писать об Англии в период перед Первой мировой войной. Надеюсь, уважаемая Изабелла, вы не откажетесь мне помочь и поведаете об этой эпохе? — Отвернувшись от опешившей и потерявшей дар речи мисс Верьян, Нора вновь обратилась ко мне: — В самом деле, мистер Керби-Джонс, разве не лучший способ изучить тот период — это расспросить того, кто тогда жил?

Я не мог не восхититься той хладнокровной дерзостью, с какой было нанесено оскорбление. Дело в том, что Изабелла Верьян родилась через десять лет после окончания Первой мировой, и этот факт, конечно же, был хорошо известен мисс Таттерсолл. И вот как мне теперь ответить на заданный вопрос, не проявив при этом бестактности?

Однако мисс Таттерсолл сама избавила меня от необходимости решать возникшую дилемму.

— Полагаю, что леди Гермиона уже ждет нас внизу, — сказала она и, подцепив Остина-Хара под локоток, потащила его к лестнице. — Пойдемте поприветствуем остальных.

Я предложил свою руку мисс Верьян, делая вид, что не замечаю полного ненависти взгляда, направленного в спину удаляющейся мисс Таттерсолл. Нужно было немного попридержать маститую писательницу, чтобы она, чего доброго, не столкнула обидчицу с лестницы у нас на глазах. Ведь это такая тоска — быть свидетелем в суде.

— Невероятно вульгарная женщина, — заметила мисс Верьян, беря меня под руку. Она произнесла это тихо-тихо, «сотто воче», как говорят итальянцы, — «ниже голоса». — Да и чего еще можно ожидать от дочери человека, разбогатевшего на производстве ершиков для унитазов.

Я вспомнил, как где-то читал, что у самой Изабеллы Верьян отец был младшим сыном герцога.

Пока мы спускались в почтительном сопровождении Джайлза, я старался отвлечь писательницу от черных мыслей, разглагольствуя об одном из самых знаменитых ее романов, о «Сомнительном удовольствии», который мне нравился как-то больше других. К тому моменту, когда мы присоединились к собравшимся в гостиной, мисс Верьян почти что мурлыкала и уже дважды успела заявить, что высоко оценивает мою проницательность, проявленную при анализе ее творчества. Вот так: немного обаяния — и можно творить чудеса, тем более если твои чувства вполне искренни.

Леди Гермиона словно королева выделялась среди снующих туда-сюда участников конференции, которых было не так уж много. Джордж Остин-Хар без всякой галантности высвободился из цепких рук Норы Таттерсолл и устремился к группке девушек на другом конце комнаты. Оставшись без кавалера, мисс Таттерсолл посмотрела по сторонам и тут же примкнула к кому-то из знакомых.

Леди Гермиона заметила меня и мисс Верьян, и ее громовой голос, как и следовало ожидать, запросто перекрыл шум, производимый почти двумя десятками человек.

— Изабелла, дорогая! Вижу, вы уже познакомились с доктором Керби-Джонсом и его помощником. — Графиня помахала нам левой рукой, удерживая правой смазливого молодого человека лет под тридцать. — Я хочу представить вам одного гостя, который у нас впервые.

Мы направились к леди Гермионе и ее собеседнику, которого я в общем-то уже опознал: судя по всему, это был Эшфорд Данн, восходящая звезда юридического триллера.

Новый подопечный Нины стоял и взирал на нас холодным оценивающим взглядом. Я сразу понял, чем он приглянулся ей: точеные черты лица, как у тех актеров, что имеют неизменный успех у женщин, плюс явная самонадеянность, граничащая с наглостью. Пускай он пишет полнейшую чушь, но когда и кому это мешало стать автором бестселлеров? В наши дни внешняя форма имеет куда большее значение, чем внутреннее содержание, а этот парень обладал имиджем, который мог принести деньги, причем немалые. Нина отнюдь не дурочка.