Смерть под трактором

Путь бандита пролегал через местный стадион «Олимпиец», где в свое время вырос не один олимпийский чемпион. Танкист пересек заросшее по колено футбольное поле, прошел мимо административного корпуса, перемахнул через забор и оказался на проспекте. Покрутившись в народе, он направился в сторону жилого массива, состоящего в основном из зданий с элитными квартирами.

Я чувствовал себя ужасно неловко. Мне казалось, что даже греющиеся на солнышке коты таращатся исключительно на мою персону. А прохожие показывают на меня пальцами и кричат:

«Смотрите, смотрите, – он сидит у того на хвосте!» Когда Танкист пару раз оборачивался назад, я был готов сгореть от стыда. Если я попадусь ему на глаза в третий раз, то получу кулаком по лицу. К счастью, фигурант не обернулся, резко свернув в арку огромного «сталинского» дома. Я прибавил газку и последовал его примеру, махнув рукой на конспирацию. В конце концов, может, мы идем в один и тот же дом и в одну и ту же квартиру. Бывает? Запросто. Так и объясню, если что. Если успею.

За аркой раскинулся фешенебельный, заботливо ухоженный дворик. Дом в проекции представлял собой литеру "П", и я находился как раз У верхней перекладины. В центре зеленел скверик с газовыми фонарями и стерильно белыми скамеечками, по правую руку от меня ютился огражденный сеточкой паркинг на десяток машин, по левую – мусорный контейнер евростандартного образца. В доме, как я успел заметить, не имелось никаких заведений типа магазинов, кафе и всяких прачечных, он целиком предназначался для жилья. Танкист покатил прямо, в пустующий сквер. Дойдя до середины, остановился, присел на скамеечку и принялся шарить блуждающим взглядом по верхним этажам дома. Я, дабы не торчать в арке, мешая пешеходам, сместился влево, к помойке, и, якобы скуки ради, принялся изучать ее содержимое, приглядывая за фигурантом.

Фигурант отдыхал минут пять, не больше, наслаждаясь сигареткой.

Выбросив «бычок», поднялся и уверенным чемпионским шагом двинулся в третий от арки парадняк.

В принципе, можно было закругляться. Это я о себе… Скорее всего, товарищ пришел в гости. К любимой девушке, любимому юноше, чужой жене. И ждать его имело смысл лишь при одном условии. При полной уверенности, что из квартиры он вернется на ворованном тракторе.

Но мой разогретый охотничий инстинкт уже не могли заглушить никакие логические доводы. Я оторвался от европомойки, метнулся к скверу, подобрал выброшенный объектом окурок и устремился к подъезду. Дверь, как и положено элитному жилью, имела кодированный замок, который я без труда открыл, нажав на все кнопочки одновременно.

Лифт стоял внизу. Я застыл на пороге, превратившись в слух и в прибор ночного видения одновременно. Шаги раздавались в районе третьего этажа.

Поведение Танкиста меня все больше и больше настораживало. Оно было слишком не характерно для бандита нашего времени. Имея тачку, переться в такую даль пешком, вместо того чтоб прокатиться на лифте, карабкаться по ступенькам… Нет, наши бандиты в булочную на своих двоих не ходят.

Отстояв положенный срок, я совершил скрытый маневр, переместившись к почтовым ящикам. Опять прислушался. Бандитские шаги затихли, и тут же раздался жалостливый скрип дверных петель; Так жалобно могут петь только петли общественных дверей. Никаких других звуков, вроде звонков или звяканья ключей, я не запеленговал, хотя слышимость в подъезде, как в огромной пустой металлической бочке. Я быстро нажал кнопку лифта и под шумовым прикрытием бросился наверх, преодолевая лестничные марши со скоростью бегущего за дичью голодного гепарда.

На последнем этаже, кроме трех квартир, присутствует лестница, ведущая на чердак, и ниша с электрощитом. Таксист не присутствует. Я на цыпочках поднялся выше, к чердачной двери, и на полпути замер. Могу поклясться погонами начальника, что в щелочке между косяком и дверью мелькнул луч фонарика. Идти дальше нет никакого резона. Стоим, ждем. Экскурсия сукина сына на чердак продолжается целую четверть часа, и мои ноги начинают потихоньку скучать от безделья. Наконец она завершается, экскурсант направляется к выходу. Я бесшумно спрыгиваю вниз и прячусь в нишу, где темно, как ночью в гробу. И вовремя! В смысле, не в гроб вовремя, а в нишу.

Петли вновь рвут ухо, как расстроенная скрипка, затем доносятся звуки какой-то возни, после чего на площадку спускается герой моего романа, застегивая на ходу молнию сумки. Не вызвав лифта, он легким галопом слетает вниз. Бежать за ним незаметно смогла бы только балерина в шапке-невидимке, поэтому я отказываюсь от преследования. Сейчас мне гораздо интересней, что мой контуженный друг делал на чердаке. Версии о всякого рода испражнениях я исключаю как несостоятельные.

На это есть первые этажи.

Чердачная дверь заперта на висячий замочек, весом в пуд. Я по инерции дергаю его, и планка, держащая дужку, падает к моим ногам. Замок – на ногу.