Смерть под уровнем моря

– Братва, гранаты к бою! – с надрывом выкрикнул кто-то на той стороне.

Подчиненным Жоры Тернопольского все же удавалось кое-что делать слаженно. Полицаи, залегшие в первых рядах, стали швырять гранаты. Они были слабые, наступательные, никому не вредили, но подняли густую пелену дыма.

В эту мутную завесу противник и бросился. Поднялись все разом, устремились вверх в полной тишине. А когда пробились сквозь клубы дыма, разверзли свои глотки.

Такой плотности грязной матерщины на единицу площади Вадим еще не слышал. Психологический эффект тут был посильнее любого «За Родину, за Сталина!». Они бежали, примкнув штыки, бледные, в меру пьяные, с воспаленными глазами, орали непристойности. В какой-то миг капитану действительно стало страшно. Сомнут ведь!

– Мужики, гаси фашистских урок! – взревел Белоусов, разряжая в несущуюся толпу все патроны, остававшиеся в магазине «ППС».

– Да мы сами урки! – провизжал Чернуля, отбросил автомат и выдернул нож устрашающих размеров. – Пошли, болезные, покажем им, где раки зимуют!

Толпа партизан, возбужденная не меньше, хотя и трезвая, хлынула с обрыва. Контратака была бешеная, на одном дыхании. Взревели десятки глоток. Какие-то двадцать метров бойцы одолели за секунды.

Сшиблись две толпы. Бились страшно, остервенело, до рваных жил, кулаками, прикладами, ножами, саперными лопатками. Трещали чубы и черепа. Теперь те и другие обходились без лишних слов, берегли силы. Хлестали пот и кровь.

Закачался партизан Руденко, минуту назад счастливо спасшийся из-под обстрела. Тяжелый приклад проломил его череп. Ржал, оскалившись, чернявый детина с азиатскими чертами лица, ударивший его.

Впрочем, ликовал он недолго. С негодующим воплем на него сбоку запрыгнул взбешенный Чернуля. Оба повалились. Детина был силен, но партизан оказался ловчее. Фашистский прислужник заломил ему руку, однако на свободе осталась вторая, с ножом. Петька осатанело бил врага острием в загривок. Лезвие вклинилось между позвонками. Чернуля не стал его вытаскивать, вдавливал внутрь. Полицай извивался, выплескивал бурую рвоту.

Энергично махал прикладом Семен Белоусов. Он ударил кого-то в грудь, когда тот отлетел, ловко поменял приклад и ствол местами, стегнул очередью.

Преимущество партизан, свалившихся сверху, было очевидно.

Вадим остался на прежнем месте. Неловко, черт возьми, но вроде все кончалось. Полиция дрогнула, попятилась назад.

Тут он сверху заметил то, чего не видели остальные. Слева к партизанам подбирались полицаи. Они обошли Шайтан-гряду с востока и пока ничем не выдавали своего присутствия. Их было не меньше двух десятков, вполне достаточно, чтобы решить исход боя в свою пользу. Эти поганцы ползли вверх, прятались за камнями, делали короткие перебежки. Вадим различал напряженные бледные лица, небритые, оплывшие то ли с перепоя, то ли от нехватки сна. Все эти мерзавцы были вооружены автоматами.

Командовал ими невысокий заморыш с короткой окладистой бородкой. Он шипел на подчиненных, делал круговые движения рукой.

Полицаи уже были близко. Скоро они поднимутся, и тогда!..

В горле капитана перехватило. Он отполз от края обрыва и завертел головой.

«Поздно орать партизанам, чтобы были внимательными. Все равно не услышат, – понял он. – Справа палят так, что оглохнуть можно».

Сиротин подполз к пулемету, валявшемуся между камнями. Сошки его были перевернуты, коробка отстегнута. Партизан, который вел огонь из этого оружия, на минутку отлучился врукопашную. Рядом, в ложбинке, капитан заприметил снаряженный магазин.

«Неплохо снабжаются партизаны», – подумал он.

Пулемет «РД-44» был сконструирован недавно и поступал в войска малыми партиями для испытаний. Семь килограммов веса, длинный, громоздкий, питается от ленты на сто патронов, сложенной в круглой металлической коробке.

Сиротин быстро вставил ее на место, сложил сошки, передернул затвор. Потом он пополз обратно, не поднимая головы, пристроил ствол на каменный бруствер.

Как же удачно все сложилось!

Бородатый тип махнул рукой. Два десятка рослых громил поднялись разом и бросились вперед. Капитан не жалел патронов. Сотня штук – это немало. Полицаи напоролись на стену огня, орали, валились как подкошенные. Все рядом, можно не целиться, главное – не сбавлять оборотов. Враги не поняли, в чем дело, даже залечь не успели, запоздало бросились врассыпную.

Вадим взгромоздился на колени, перехватил горячее тело пулемета. Он не замечал, что его руки покрываются волдырями от раскаленного железа, водил тяжелым стволом, добивал уцелевших полицаев. Рухнул бородатый тип, пробитый пулями в нескольких местах. Агонизировала парочка раненых.

Капитан отбросил пулемет. Вот и все! Боль сразу ударила в мозг, он стиснул зубы. Черт с ними, с ожогами. Зато дело сделал.

Выжившие полицаи драпали по всему фронту, партизаны их преследовали, стреляли в спину. Чернуля снова кого-то кромсал ножом. Обернулся Белоусов, мигом все понял, вскинул руку с отставленным большим пальцем. Мол, так держать, товарищ капитан!

Атаку партизаны отбили. Несколько выживших полицаев нырнули в расщелины у Шайтан-гряды. Они не представляли опасности.