Смерть под уровнем моря

– Все верно, – сказал Сазонов и поморщился. – Я водил знакомство кое с кем из крымского руководства. Там четко люди говорили: Крым не отдадим. Все ценности музеев останутся здесь, нужно только упрятать их в подвалы от бомбежек. А когда очнулись, поняли, что немцев не остановить, такая паника началась!.. Неудивительно, что про музейные ценности вспомнили в последнюю очередь.

– Эвакуировали другие дворцы и музеи, – сказала Юля. – Из Ялты, Массандры, Феодосии. Про нас забыли! Пятого ноября прибыли сотрудники НКВД, сказали, чтобы мы срочно готовили коллекции к эвакуации. Завтра придет транспорт, и все музейное хозяйство отправится в Грузию. У нас и так осталось мало сотрудников. Мы работали как проклятые, все самое ценное свезли в порт. На наших глазах погиб теплоход «Ливадия». Его потопил немецкий самолет. – Губы девушки задрожали. – Тут творилось что-то невообразимое. Прибежал офицер НКВД, сказал, что наш транспорт не придет по техническим причинам, никакого другого судна тоже не будет. А немцы уже подходили. Нас бросили, понимаете? Группа НКВД кинулась охранять горком, а мы остались в порту, в основном женщины. Наше счастье, что мародеры и уголовники не узнали, что находится в наших ящиках. Иначе нас просто вырезали бы! Часть коллекции мы погрузили в автобус из музейного гаража, остатки поместили в стационарные портовые контейнеры, заперли. Впоследствии часть груза из контейнеров пропала, что-то удалось спасти. Самое ценное мы рассовали по подвалам дворца, но спрятать так, чтобы никто не нашел, было невозможно. Вы не представляете этот ужас. Красная армия уже ушла, а немецкая еще не подтянулась. Почти двое суток мы сидели в подвешенном состоянии, по одному бегали домой, чтобы убедиться, что там все в порядке. Под вечер восьмого ноября немцы без боя вошли в Ялту, а потом и в Элидию. Влезли в музей, смеялись, глазели, языками цокали…

– Юлия Владимировна, прошу прощения, – мягко перебил ее Вадим. – Мы вам всячески сочувствуем, но личная драма есть у каждого из нас. Вы живы. Давайте не будем так нагнетать трагедию, хорошо?

– Простите. Наверное, вы правы. – Девушка опустила голову. – Немцы появились вечером, а утром прибыл некий уполномоченный офицер. Он сносно изъяснялся по-русски, построил всех, кто остался в музее, и объявил задачу: дворцово-парковый комплекс должен работать, сиять, экспонаты – стоять и висеть на своих местах. Германские специалисты проведут полную инвентаризацию. Не буду рассказывать, как нам жилось эти два с половиной года. Мы не прислуживали немцам. – Девушка заносчиво задрала нос. – Мы выполняли свою работу, которую никто за нас не сделал бы, сохраняли наши ценности! Немцы действительно вели учет. Многое из того, что было разворовано в сорок первом, удалось вернуть в музей. Не хочу обелять фашистов, но за комплексом они следили. В этом нет ничего странного. На примере нашего дворца немцы хотели показать всему миру, как берегут историческое наследие. За сохранность ценностей отвечали СС и ведомство Розенберга, министра по оккупированным территориям. В музее работали какие-то немецкие ученые. Они называли себя искусствоведами, но больше всего их волновала стоимость картин. Из разговоров мы понимали, что готовится вывоз в Германию всех наших шедевров. Немцы составляли описи, некоторые вещи упаковывали и увозили в неизвестном направлении. Мы ничего не могли сделать. Аркадий Петрович вмешался, когда эти вот искусствоведы сняли со стены в Голубом зале «Искушение Христа» Йорданса. Они просто надавали ему тумаков, и мы два дня лечили его примочками. Но все-таки большинство предметов искусства до недавнего времени оставалось в Крыму. Часть хранилась в запасниках, другая выставлялась на обозрение. Немцы корчили из себя знатоков, приезжали целыми группами, ходили по залам с умным видом. Несколько раз после них пропадала серебряная посуда восемнадцатого века.

– Не поздно они спохватились по поводу вывоза экспонатов? – проворчал Сазонов. – Наши окружили их со всех сторон. По суше не выбраться, над морем господствует наша авиация.

– Так же как мы в сорок первом, – буркнул Вадим. – До последнего не верили, что Крым придется отдать, ждали чего-то несбыточного. Так и немцы. Они надеются, что вот-вот случится перелом, с неба спустятся резервы, вступит в бой мифическое оружие возмездия. Хрен им! Не случится и не вступит.

– Да, из разговоров офицеров мы делали вывод, что ожидается некий приказ министра Розенберга, – сказала Юля. – Он поступил поздно, но был категоричным: все крымские ценности отправлять в рейх. Началась суматоха. Нам звонили коллеги из Феодосии, из Массандры. Они говорили, что немцы тотально грабят музеи, свозят ценности в порты, не только в ялтинский, но и в феодосийский, керченский.

– Что случилось в последние два дня, Юлия Владимировна?