– Проходите, пожалуйста, – хозяйка отступила в глубину квартиры, – муж ждёт вас в кабинете, я провожу. Да, забыла представиться, я Татьяна Павловна Белоконь. Только вы это, наверное, и так знаете.
– Знаю, но познакомиться всё равно приятно.
– Так и мне тоже, – печально вздохнула жен- щина.
И детектив поняла её без слов, знакомство их состоялось из-за печального события. Мирослава успела рассмотреть хозяйку дома. Выглядела женщина лет на сорок пять, хотя было ей, по подсчётам детектива, за пятьдесят. Наверное, следила за собой. Она не была худышкой, но полнота её была приятной и скорее радовала мужской взгляд, чем вызывала усмешку или жалость. Пышные каштановые волосы были уложены на затылке. На гладкой коже лица не наблюдалось морщин. Макияж был, но был он минимальным, почти незаметным.
– Давайте, я пойду вперёд, – сказала Белоконь, – а то коридор у нас длинный…
– Хорошо, – отозвалась Мирослава.
Коридор и впрямь был длинным, и пока они шли, миновали три двери. Наконец Татьяна Павловна тихонько постучала в одну из дверей и тотчас толкнула её:
– Заходите.
Мирослава шагнула вовнутрь помещения и оказалась в большой светлой комнате. Она догадалась, что это кабинет хозяина дома.
Её взгляд невольно упал на рояль.
Белоконь перехватил её взгляд и проговорил с нотками смущения:
– Да, вот, знаете ли, балуюсь иногда.
– Мой партнёр тоже играет на рояле, – отозвалась Мирослава.
– Правда? – обрадовался хозяин дома так, словно с его плеч свалилась гора. Мирослава догадалась, что мужчина чувствовал напряжение, по-домашнему лёгкое начало разговора с ней развеяло имевшиеся у него опасения относительно неё. Одно дело получить рекомендации, пусть и от очень близкого знакомого, и совсем другое дело – увидеть человека воочию и получить личное впечатление от него. Мирослава Волгина, вне всяких сомнений, понравилась Дмитрию Ивановичу. Они быстро переглянулись с женой, и их короткие взгляды выразили удовлетворение и облегчение одновременно.
– Вы садитесь, садитесь, голубушка. – Белоконь придвинул Мирославе одно из самых удобных кресел.
Она поблагодарила и села.
– Дмитрий Иванович, вчера в наше агентство обратились супруги Трифоновы с просьбой расследовать убийство Гордея Тимофеевича Трифонова, отца Сергея Гордеевича.
– Да, я знаю, – кивнул хозяин кабинета.
– Серёжа вчера звонил нам, – тихо добавила его супруга.
– Они сказали, что нас вам рекомендовал Иван Аркадьевич Сенцов.
– Да, это так, – Белоконь поправил сидящие на его носу очки в тонкой золотистой оправе, – профессор вас очень хвалил.
– Впрочем, сейчас это и не важно, – сказала Мирослава, – я упомянула об Иване Аркадьевиче только для того, чтобы вы поняли, что у нас серьёзное, ответственное агентство и нам можно полностью доверять.
– Я понял это сразу же, как увидел вас, – улыбнулся Белоконь.
– Вы поняли это, когда я заговорила, – уточнила Мирослава с ответной улыбкой.
– Точно! Вы совершенно правы.
– Я пришла поговорить с вами о вашем друге Гордее Тимофеевиче Трифонове. И надеюсь, вы не станете утаивать информацию, даже если она нелицеприятна.
На лбу Белоконя обозначилась складка скорби.
– Я понимаю, что вам трудно говорить о Гордее Тимофеевиче, но надеюсь, что то, что вы расскажете, поможет найти его убийцу.
– Я сделаю всё, что в моих силах, – заверил её мужчина.
– Как давно вы знакомы с Трифоновым?
– Мне кажется, что я знаю Гордея, вернее, знал, – поспешно поправился Дмитрий Иванович, – всю жизнь. На самом деле мы знакомы с ним с отрочества. Он пришёл в нашу школу в шестом классе, и мы с ним сразу подружились.
– А какие отношения у него были с другими ребятами?
Белоконь ненадолго задумался, а потом сказал:
– Да вроде бы со всеми хорошие, кроме Генки Ворошилова.
– А что они не поделили с Ворошиловым?
– Как вы думаете, – спросил Белоконь, хитро прищурившись, – из-за чего могут сцепиться мальчишки в девятом классе?
– Из-за девочки? – предположила Мирослава.
– Точно!
– А до девятого класса Трифонов и Ворошилов ладили?
– Вполне.
– И как же сложились отношения в этом треугольнике?
– А никак! Отца Нинки Ведерниковой, так звали олицетворившую для парней яблоко раздора девчонку, отправили служить за границу, когда мы учились в десятом классе.
– И мальчики помирились?
– Ничуть не бывало, они продолжали дуться друг на друга до выпускного бала.
– А потом?
– На балу Генка вылил бутылку кока-колы на голову Гордея, а Гордей набил Генке морду. Тогда их еле растащили в разные стороны.
– И что?
– Ничего, я потащил Гордея домой отмываться от вражеского напитка.
– Действительно, – невольно улыбнулась Мирослава, – нет, чтобы облить товарища отечественным напитком, «Саянами», например, или «Байкалом».
– Так их не было тогда на столе, – пожал плечами Белоконь.
– Дмитрий Иванович! Вы не знаете, где сейчас Ворошилов?
– Знаю, – кивнул хозяин дома.
– И где же?