Смерть постороннего

Когда он спустился в подвальчик кафе, Игорь Семенович его уже ждал. Он стоял за высоким столиком, на котором стояла чашечка кофе. Больше в кафе никого не было. Даже за стойкой и кофеваркой никого не было видно.

Поздоровавшись с Виктором, Илья Семенович подошел к стойке и громко постучал ладонью.

– Еще один кофе! – сказал он появившейся из подсобки женщине и вернулся к Виктору.

– Ну как там? – спросил Виктор.

Илья Семенович вздохнул.

– У вашего питомца, похоже, врожденный порок сердца, – сказал он. Любая радикальная попытка вылечить его грипп может его убить… Но у него и без гриппа почти нет шансов. Разве что… – и Илья Семенович выжидательно посмотрел в глаза Виктору.

– Это касается денег? – догадался Виктор.

– И денег тоже, – проговорил Илья Семенович. – Но кроме денег – это еще и чисто принципиальный вопрос… Вопрос к вам. Я не знаю, насколько дорог вам ваш питомец?

– Возьмите кофе! – вдруг крикнула из-за спины Виктора барменша.

Когда он подошел за своей чашкой, барменши за стойкой уже не было.

– Вы просто скажите, сколько это может стоить! – проговорил, вернувшись к столику, Виктор.

– Ладно. Постараюсь объяснить вам попроще. – Илья Семенович сделал сильный вдох, словно собирался надолго задержать дыхание. – Единственный шанс для вашего пингвина – это операция на сердце. Если точнее, то ему нужна пересадка сердца.

– Да, но как? – Виктор ошалело посмотрел на ветеринара. – Где вы возьмете еще одно сердце пингвина?

– В этом и вопрос принципа. – Илья Семенович кивнул. – Я советовался с профессором кардиологии из Больницы Ученых… Мы пришли к выводу, что ему можно трансплантировать сердце трех-четырехлетнего ребенка…

Виктор поперхнулся кофе и опустил чашечку на столик, немного разлив.

– Это, по крайней мере, при положительном исходе операции сможет продлить его жизнь на несколько лет. Иначе… – и Илья Семенович развел руками. – Ну и еще, чтобы сразу ответить на все ваши возможные вопросы: стоимость самой операции – как для вас всего пятнадцать тысяч долларов. Вообщем-то совсем немного. Донорское сердце?.. Тут вы можете поискать по своим каналам, или, если доверите, мы сами поищем. Я пока затрудняюсь назвать его цену. Бывает, что органы попадают к нам совершенно бесплатно…

– Поискать по своим каналам? – повторил ошарашенный Виктор. – Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что в Киеве есть детские больницы, в каждой больнице есть реанимация, – спокойно говорил Илья Семенович. – Вы можете познакомиться с врачами, только не говорите им, что орган нужен для пингвина. Просто, скажите, что необходимо найти сердце трех-четырехлетнего ребенка для трансплантации. Пообещайте хорошее вознаграждение. Они вас будут держать в курсе…

– Нет, – мотнул головой Виктор.

– Что нет? – спросил Илья Семенович. – Ладно. Вам нужно все спокойно обдумать. Телефон мой у вас есть. Единственное – прошу не думать слишком долго. Кроме того – это же ваши деньги тикают… Ну, жду звонка!

Илья Семенович вышел из кафе, оставив Виктора наедине с самим собой.

Допивать холодный кофе Виктору не хотелось. Он тоже вышел и побрел по Крещатику в сторону Главпочтамта.

Светило солнце, но он не замечал его. Мимо проходили люди, но он не обращал на них никакого внимания. И даже когда какой-то парень толкнул его плечом в подземном переходе, он не обернулся. И сам толкнул цыганку, пытавшуюся остановить его и попросить денег.

– Что-то не то в этой жизни, – глядя себе под ноги, на ходу думал он. – Или это сама жизнь изменилась, оставшись только внешне прежней, простой и понятной. А внутри ее словно сломался механизм и теперь неизвестно, чего ждать от знакомых предметов. От буханки украинского хлеба, от уличного телефонного автомата. Что-то чужое и невидимое прячется за всякой знакомой поверхностью, внутри каждого дерева, внутри каждого человека. Все только кажется знакомым с детства.

Пройдя мимо бывшего музея Ленина, Виктор остановился. Как-то странно оглянулся по сторонам, словно выискивая в знакомом городском пейзаже незамеченные раньше детали. Посмотрел на видневшуюся за парковой лестницей стальную дугу монумента дружбы двух народов, на руины филармонии, на рекламный щит, с которого обильно лился нарисованный французский шампунь. "Ваши волосы вызовут зависть!"

Под рекламным щитом остановился набитый 62-й автобус. Из него выбрались несколько пассажиров и он сразу тронулся. На остановке осталась стоять сердитая толпа. Автобус свернул вправо и покатился вниз по Владимирскому спуску.

Виктор, проводив его взглядом, тоже пошел вниз по спуску, на Подол.

Остались позади нижняя станция фуникулера и Речной вокзал. Владимирский спуск выровнялся и влился в улицу Сагайдачного.

Виктор остановился возле бара "Бахус". Зашел.

Взяв стакан красного сухого, он уселся за столик. Пригубил вина и вздохнул.

– Почему именно сердце ребенка? – думал он. – Почему не собачье? Или, может быть, овцы?..

За соседним столом кампания ребят вливала водку в бокалы с пивом.

Виктор сделал еще один глоток. Язык ощутил приятную терпкость вина. На смену волнению и нервно метавшимся мыслям приходило спокойствие.