Смерть президента

На Посибеева, хохот которого обычно был слышен на всех этажах Дома, который не пил, не любил, не ругался без хохота, теперь жалко было смотреть. Смертельно бледный, со вздрагивающими руками, он медленно приблизился к трупу, присел на корточки, но не удержался и плюхнулся на колени. Потом опасливо, большим и указательным пальцами отогнул полу пиджака, что-то ухватил в кармане, но вытащить никак не мог, пальцы соскальзывали с какого-то плоского предмета. Пыёлдин подошел и бестрепетной рукой вынул из кармана кредитную карточку, которая позволяла путешествовать по всем странам мира без единого гроша в кармане.

— Хорошая карточка, — негромко обронил стоявший в дверях Цернциц.

— Чем же она так хороша?

— На предъявителя.

— И я могу с этой картонкой по всему миру шастать?

— До конца жизни.

— Надо же. — И Пыёлдин сунул карточку в карман. — Как-нибудь попробую убедиться. Не посадят? — в упор посмотрел он на Цернцица. — Не привлекут где-нибудь на Ямайке?

— Не должны, — осторожно ответил Цернциц.

— Ладно, разберемся. А ты чего ждешь? — повернулся он к Посибееву. — Сказано — сделано. Тащи мертвеца в конец коридора. Земля новостей ждет.

— А может, того… Не стоит?

— Что? Не расслышал?!

— Да это я так… С непривычки…

— Привыкнешь! — жестко ответил Пыёлдин. — Оглянись! Ты видишь, сколько вокруг тебя достойных людей? Все они через твои руки пройдут. Рано или поздно…

Посибеев диковато глянул на Пыёлдина и, не произнося ни единого звука, ухватил мертвого за ногу и поволок сквозь расступающуюся толпу. Пыёлдин шел сзади и, кажется, даже взглядом подталкивал Посибеева. Тот, наверно, давно бы бухнулся в обморок, но боязнь оказаться рядом с мертвецом придавала сил.

Окно в конце коридора простиралось от пола до потолка, от стены до стены и по площади было, наверно, не меньше десяти-двенадцати квадратных метров. Пыёлдин первым подошел к окну и дал очередь из автомата по стеклам. Они тут же вывалились наружу вместе с алюминиевыми рамами и полетели, дробясь, вниз, вспарывая душный ночной воздух. Через некоторое время откуда-то снизу, из неимоверной дали, донесся звон бьющихся об асфальт осколков стекла.

— Выталкивай! — приказал Пыёлдин.

И Посибееву ничего не оставалось, как присесть и начать осторожно подталкивать тело к черному провалу, стараясь не соскользнуть вместе с ним. Чтобы не прикасаться к развороченной голове, Посибеев развернул тело ногами к себе и, опустившись на колени, продолжал толкать его вперед. Вот голова коснулась алюминиевой рамы, приподнялась, перевалила через нее и наконец свесилась вниз. Кровь, которая все еще сочилась из раны, летела вниз со страшной высоты и рассеивалась, распылялась над ничего еще не подозревающим городом, орошая его зловещим дождем. И наступил момент, когда тело уже под собственной тяжестью перевалило через угол окна и соскользнуло в провал, взбрыкнув напоследок мертвыми уже ногами.

— Молодец! — похвалил Пыёлдин обессиленно прислонившегося к стене Посибеева — не в силах подняться, тот сидел на полу, вытянув перед собой ноги. И тут они услышали звук, которого ожидали — глухой, влажный удар тела о землю.

— О боже, — простонал Посибеев, закрывая лицо большими ладонями.

— Слышал? — радостно спросил Пыёлдин. — Долетел наш друг! А! Слышал? Все в порядке! Он уже на месте.

— Похоже на то, — прошептал Посибеев.

— Теперь будешь заниматься этим постоянно, — твердо сказал Пыёлдин, в полной уверенности, что такое поручение должно осчастливить Посибеева.

— А может…

— У тебя хорошо получается. Можно подумать, что ты всю жизнь только этим и занимался — сбрасывал покойников в ямы.

— Я не смогу…

— Ты еще сам не представляешь, на что способен! И дорогу знаешь, и опыт приобрел. Вон как быстро сообразил развернуть негодника головой вперед… Чтобы не запачкаться, не замараться, да?

— Наверно…

— Так вот, больше чтобы этого не было. По обычаю положено покойников выносить из дома ногами вперед. Понял? Спрашиваю — понял?

— Понял, — кивнул Посибеев.

— Вон ты какой чувствительный… Это мне нравится, я тоже был чувствительный… Давно, правда… Значит, так, выбери помощника из заложников… Присмотри мужика покрепче, понаряднее, чтоб в черном был… Не картошку заготавливаете, людей на тот свет отправляете… Может быть, им нравится, когда их в последний путь провожают вот такие люди, как ты.

— Какие? — слабым голосом спросил Посибеев.

— Ну, как… Сильные, здоровые, румяные… В черном опять же…

— Его утром обнаружат, — прошептал Посибеев.